Мария Нащокина. История и перспективы садовой археологии в России

Понятие «садовая археология» появилась в профессиональном лексиконе искусствоведов, ландшафтных архитекторов и археологов сравнительно недавно, в последней четверти XX века, и по сей день в большинстве стран остается и на периферии ландшафтной архитектуры, редко прибегающей к археологическим методам, и на периферии археологии, привыкшей априори обращаться с культурными остатками более значимых и древних объектов. Для более широкого знакомства заинтересованной публики с тем, что такое садовая или парковая археология, в чем ее специфика и область применения в нашей стране, и написан этот текст.
Итак, что же является предметом садовой или парковой археологии? Хотя, казалось бы, сам термин содержит на него ответ, вопрос этот не праздный. Садовой археологией называют соединение двух областей исторической науки – собственно археологии и истории садово-паркового искусства. (Скажем, раскопки курганов или городища на территории какого-либо парка впрямую к садовой археологии не относятся, если эти элементы не связаны с его композицией). Применение ее необходимо и оправдано в тех случаях, когда другие методы исследования, иконографические и документальные, исчерпаны и априори не дают ясной картины. Археология своими уникальными методами, которые постоянно совершенствуются, обеспечивает более глубокое (и в прямом, и в переносном смысле) изучение садов и парков, позволяя их виртуально или в натуре реконструировать с большей долей достоверности, не прибегая к методу аналогий, который всегда нивелирует индивидуальность памятников.
Начнем с краткого экскурса в историю формирования садовой археологии за рубежом. Закономерно, что лидирует по части ее внедрения в практику сохранения и реставрации садово-паркового наследия Англия, где, как известно, история садов вполне может поспорить по популярности с историей самой Великой Британии. Английские университетские курсы (например, в Бристоле) по историческим садам и ландшафтам (их, как правило, не отрывают друг от друга) поражают своей обширностью. Здесь скрупулезно анализируют не только такие всемирно известные сады, как Бленэм или Стоу, но и множество малоизвестных, а также региональные особенности садов в разных частях страны (скажем, Оксфордшира или Корнуэлла), дабы не упустить из вида малейшую черточку ее бережно хранимого национального облика. Неудивительно, что садовую археологию как специальную дисциплину изучают здесь во многих университетах в рамках «Истории садов» на отделениях Археологии и Антропологии. Здесь изданы фундаментальные книги по ней (1), существуют и востребованы профессии «ландшафтный археолог» и «садовый археолог».
Первым объектом садовой археологии в Англии считают раскопки Кирби Холла (2) в Норсемптоншире еще 1930-х годов, но практически садовая археология стала развиваться с 1980-х. Определенным импульсом к этому послужила международная Флорентийская хартия о сохранении исторических садов, принятая в 1982 году. Ее классическим примером считаются раскопки Секретного (Privy) садика в Хэмптон Корте. Его восстановили по найденным остаткам на XVII век, хотя, вероятно, под ним сохранились следы более раннего сада Тюдоров, который, как пишет английская пресса, будет открыт будущими поколениями археологов, когда появятся сверхчувствительные геофизические приборы, новые дистанционные методы, позволяющие исследовать его, не разрушая поверхности.
К слову сказать, английская археология, в том числе садовая, очень щепетильно относится к сохранности культурного слоя, остро ставя вопрос об ответственности археолога за его неизбежное нарушение при проведении работ. Это, справедливо, ведь технологии археологов постоянно совершенствуются, и, кто знает, какие неожиданные открытия можно будет сделать на тех же самых объектах в будущем. В 1995 году английское отделение ICOMOS провело масштабную конференцию «Техники и применение садовой археологии», на которой стало формироваться ее правовое обеспечение и складываться основные направления исследования (кстати, одно из них называется «археология деревьев»). Все это свидетельствует об очень высокой культуре сохранения исторического наследия в Британии. (Неизбежно вспоминаются «достижения» нашей так называемой «охранной археологии» за последние десятилетия (3), когда систематическими стали уничтожения памятников археологии под застройку, Заказчикам подобных работ, конечно, не приходит в голову, что культурный слой – это память места, которая должна оставаться «живой» для наших потомков, для возможных исследований спустя столетия).
К 1930-м годам относится появление в Англии и термина «ландшафтная археология», который обрёл определённость в середине 1950-х (4), а как область исследований ландшафтная археология сформировалось только в 1970-х годах (5). Исторический ландшафт в Англии давно стал одной из важнейших характеристик исторической среды и одним из главных объектов ее исторического наследия. Особенно широко исторические ландшафты здесь стали изучать после того, как UNESCO внесло «культурный ландшафт» в перечень объектов Мирового культурного наследия. Неслучайно в Англии немало таких «списочных» ландшафтов.
Например, в Оксфордском университете читаются специальные курсы по ландшафтной археологии (Landscape archaeology), популярность которых все время растет, по этой дисциплине пишутся дипломы и защищаются диссертации. Изучаются все виды ландшафтов – от гор до морского побережья, от сельских поселений до городских (6) и промышленных территорий (7). Кстати, существует понятие и промышленной или индустриальной археологии (8), введенное в научный оборот профессором Бирмингемского университета Д. Дадли в 1955 году (в отношении археологических раскопок в Бельгии) (9). Начало ее практического применения связано с основанием музея Айронбридж Гордж в Шропшире в Англии в 1968 году (10). Однако промышленная археология редко использует раскопки, хотя ее методика стратификации и послойного изучения ландшафта, архитектурной среды, оборудования и предметов весьма схожа с традиционной археологией.
В научном арсенале ландшафтной археологии помимо традиционных археологических методик, такие сравнительно новые методы исследования, как аэрофотосъемка и компьютерное сканирование территорий, методы геофизики и высоких технологий. Если еще 50 лет назад большинство исторических ландшафтов Объединенного Королевства датировалось XVIII столетием, то сейчас положение существенно изменилось. Целью большинства исследований являются исследования доисторических или, скажем, римских поселений, то есть поиск определенных следов человеческой деятельности. Археология позволяет датировать ландшафты, уточнять этапы их развития. Под общим названием «Landscape archaeology» издаются толстенные тома археологических изысканий. К сожалению, до таких высот нам еще далеко.
По примеру своей Alma mater определённое развитие садовая археология получила в последние десятилетия и в Соединенных Штатах. В Дамбэртон Оакс на базе исследовательской библиотеки и археологической коллекции с 1982 года ведутся работы по садовой археологии. Именно этот научный центр финансировал археологические работы Вильгельмины Джешемски по садам в Помпеях и Геркулануме и античным виллам, разрушенным Везувием, которые в результате составили целую эпоху в садовой археологии. В последующие годы Дамбэртон Оакс продолжало присуждать гранты работам по этой тематике. В частности в 2001 году были начаты исследования по не разрушающим памятники методам исследования. Фондом Chicora (11) (штат Колумбия) в 2004 году были исследованы археологическими методами сады XVIII века на плантациях в Южной Каролине, найдены партеры, остатки садовых сооружений («капризов»), исследованы почвы, методами палинологии найдена пыльца лекарственных растений и цветов, которые растут в современных садах в этих местах до сих пор и т.д.
Стоит упомянуть и некоторые неожиданные формы, которые приобрела в последние годы садовая археология в Штатах. Прагматичные американские археологи, к примеру, предлагают владельцам коттеджей и вилл провести раскопки на их земле, то есть фактически в их «садах», чтобы пролить свет на их прошлое и обрести недостающую им историю. Впрочем, хотя это и называется садовой археологией, но, как правило, имеет отношение не к истории садово-паркового искусства, а к истории материальной культуры. Как тут не вспомнить повальное увлечение владельцев русских усадеб в конце XIX – начале XX века раскопками курганов в своих владениях, которое, впрочем, контролировалось Императорским археологическим обществом и проходило с участием профессиональных археологов.
В числе бесспорных мировых достижений садовой археологии регулярный Сад лунного света у индийского Тадж Махала и ландшафтный немецкий парк Кляйн-Гленике (12), реставрированные в соответствии с данными археологов. Впрочем, по признанию западноевропейских историков садов, оставаясь все же падчерицей классической археологии, садовая археология развивается, в основном, благодаря расширению общественного интереса к садоводству и его истории. Археологические работы в садах в силу ряда причин, в том числе из-за своей объективной дороговизны, продолжают оставаться явлением не рядовым, вероятно, поэтому не так давно в Интернете появился сайт Международной ассоциации или Общества Садовой археологии (13), который ставит задачу наладить контакты между людьми по проблемам садовой археологии вне каких-либо географических и культурных барьеров. Его основателем стал Национальный исследовательский институт Культурного достояния в Наре - древней столице Японии, при поддержке американского исследовательского центра в Дамбэртон Оакс. В оргкомитет Ассоциации вошли представители США, Англии, Японии, Испании, Мексики и Китая. (Председатель – Кэтрин Глисон (Корнельский университет, США).
Садовая археология в России – фактически новая область ландшафтной деятельности. У нас по сей день не существует такой профессиональной специализации, что не удивительно, поскольку и само садово-парковое искусство не воспринимается большинством народа как значительный элемент отечественного культурного наследия. На практике археологическими исследованиями садов занимаются у нас единицы. Они обычно попадали в поле зрения археологов в составе каких-либо более крупных градостроительных образований – древних городов, дворцов, усадеб. Раскопки в исторических садах выполняют археологи общего профиля. Для многих из них подобные работы чаще всего не представляют специального интереса, поскольку исследуемые памятники, как правило, «новые» - не старше 300 лет.
Неудивительно, что по российской садовой археологии мало что можно прочитать – большинство сведений отрывочны, случайны и хранятся в специализированных археологических отчётах. Некоторые разрозненные данные о садово-парковом искусстве того или иного народа можно почерпнуть и в работах этнографов, использовавших археологические данные. Однако все это ещё предстоит отыскать и систематизировать. И все же небольшую историографию садовая археология имеет и в нашей стране.
Еще в 1973 году на конференции ICOMOS, посвященной культуре Востока, советскими учеными – известным знатоком ландшафтной архитектуры Е.М. Микулиной и молодым узбекским археологом М.С. Тохтаходжаевой был сделан доклад «Проблемы садовой археологии в СССР» (14). В ней авторы выстроили краткую ретроспективу работ, которые можно было бы связать с садовой археологией в СССР. В этом ряду первыми были названы широкомасштабные раскопки садов Средней Азии 1941-1947 годов вокруг Хорезма (15), Бухары и Самарканда (16), проведенные известным советским востоковедом Г.А. Пугаченковой (1915-2007), обобщившей свои находки в статье, посвященной садово-парковому искусству эпохи Тимуридов (17). Богатейшая империя Тимура создала разветвленные ирригационные системы, питавшие не только поля, но и сады. Их остатки вместе с фундаментами садовых построек и были найдены. Впрочем такое конкретное исследование именно садов, базирующееся на данных археологии, было в СССР безусловным исключением.
В той же статье упоминался и ряд других археологических объектов в стране: античные города в Крыму (Херсонес, Пантикапей, Ай-Тодор), крымские средневековые поселения (Мангуп-Кале, Бахчисарай), включавшие сады, однако подчеркивалось, что здесь, как и в Грузии, Армении и Азербайджане, специально садовой археологией никто не занимался. Из средневековых памятников в центральной части СССР с садами упомянуты Александрова Слобода, Борисов Городок, где были найдены остатки пруда с искусственным островом и «потешными чердаками» (18), то есть павильонами, а также царские сады в Измайлове под Москвой. Огромный массив садово-паркового наследия XVIII-XIX веков даже не был упомянут, поскольку археологически его тогда почти не исследовали.
Тем не менее, в послевоенные годы в стране начались реставрационные работы в исторических парках, причем их количество заметно выросло в 1970-1980-х годах. В основном, это были усадебные сады и парки, которыми занимались в Москве – в старейшей реставрационной организации ЦНРПМ, в Спецпроектреставрации и Лесоустроительной экспедиции «Леспроекта», в Петербурге – в Архитектурно-реставрационных мастерских Управления по делам архитектуры, созданных также после войны для восстановления разрушенных ансамблей Ленинграда и пригородов (ими в 1945-1950-х гг. были выполнены проекты реставрации пейзажных и регулярных парков Царского Села и Павловска).
Справедливости ради надо сказать, что уже тогда предпроектные реставрационные исследования нередко включали разделы археологии. К примеру, в штате ЦНРПМ состояли профессиональные археологи, среди которых первым нужно назвать имя Е.Л. Хворостовой, занимавшейся не только средневековыми сооружениями, но и парковыми обследованиями: археологическими методами она не раз находила фундаменты исчезнувших строений, беседок, трассы дорожек и т.д. Элементы археологии содержали и частью любительские, частью профессиональные раскопки историков ландшафтной архитектуры и реставраторов. К примеру, в 1960-1961 годах Ю.А. Веденин под началом А.В. Бунина делал парковые зондажи в Муранове, а в 1962-м вместе с Л.В. Тыдманом в Яропольце Гончаровых. В 1960-е годы прошли археологические работы в Летнем саду Петербурга (найден Гаванец у дворца Петра I, были произведены раскопы на местах основных сооружений сада XVIII века)
Занимаясь в 1976-1977 годах в ЦНРПМ (тогда – ВПНРК) исследованиями сравнительно неплохо сохранившегося регулярного парка в усадьбе Гребнево, я сама заложила десятка полтора шурфов, чтобы узнать, как были замощены дорожки. Помимо ширины и профиля парковой дорожки шурфы показали и любопытную картину – часть дорожек некогда посыпалась битым белым камнем, другие – битым кирпичом. Без шурфов эти цветовые эффекты так и остались бы скрыты. Аналогичные исследования были проведены мной и в парке московской Мамоновой дачи, где зондажи напротив не выявили твердого покрытия (19).
В 1980-е годы небольшие археологические изыскания в Яропольце Чернышевых и Новоспасском Глинки предпринял реставратор-исследователь Я.Д. Янович. К этому же времени относятся очень тщательные работы Л. Виноградовой (Спецпроектреставрация) по парку в Богородицке. На основе рисунков А. Болотова и данных парковых зондажей ей удалось сделать поразительно точный проект реставрации Богородицкого парка, к сожалению, до сих пор не востребованный.
Важный вклад в историю российской садовой археологии конца XX века, думается, внесла Валентина Александровна Агальцова (1935-2004) (20) - уникальный, единственный в своем роде специалист по реставрации русских парков, обладательница поразительной садово-парковой интуиции и редкой созидательной энергии. Ее творческий путь начался в конце 1960- начале 1970-х с парка в Спасском-Лутовинове (1967), за которым последовал поистине триумфальный перечень жемчужин нашего садово-паркового искусства. С 1970 года началась ее работа в Тарханах, продолжавшаяся до 2001 г., в 1971 г. – обследование и эскизный проект реставрации парка в усадьбе Борок В.Д. Поленова, в 1972 г. - в Карабихе, в 1973 г. - в Остафьеве, в 1975 г. - в Гребневе и "Горках Ленинских" (21), 1977-1980 гг. - проект реставрации регулярного и пейзажного парков Архангельского, 1979 г. - Останкина, 1970-1980-е гг. – обследования и проекты территории усадьбы Белинского в Чембаре, парков Абрамцева, Муранова, Б. Болдина, Ясной Поляны, Ясенева, Шаблыкина Шахматова, Коломенского, Хантанова, Семеновского-Отрады, Палибина, Знаменского-Райка, Коноплина и других (22). По ее собственным словам ею было обследовано и спроектировано более 150 парков. (23)
Интерес Агальцовой к усадебным паркам закономерен, именно их она считала произведениями искусства: «В советский период практически не было создано значительных образцов садово-паркового искусства, поэтому особый интерес представляют именно исторические сады и парки. Среди созданных в советский период можно назвать парк Победы и Парк имени Кирова в Петербурге, а также Нагорный парк Ильина в Нальчике – вот, пожалуй, и все» (24).
Садовая археология заняла заметное место в ее исследованиях садов, Талантливый, энергичный человек, пришедший в реставрацию еще в юности, она с течением времени на базе собственного опыта сумела выработать методологию реставрации русских парков, основанную на доскональном знании истории, особенностей предмета и собственной интуиции, и, безусловно, включающую данные парковой археологии. Наиболее яркое выражение это получило в парках Пушкинского заповедника, где Агальцова начала работать в 1994 г. Работа длилась пять лет, и к пушкинскому юбилею усадебные парки Михайловского, Тригорского и Петровского предстали перед нами не просто как массивы разновозрастной зелени, а произведения садово-паркового искусства, созданные руками предков и современников поэта. Работы были выполнены при участии созданной ею фирмы "Русский сад" (25), и закономерно получили высокую общественную оценку (26).
Особенно хочется отметить реставрацию парка в Тригорском (27), представшего перед публикой в новом качестве. Это несомненное открытие в русской культуре, до сих пор еще не в полной мере оцененное. С помощью археологических данных была воссоздана водная система парка, состоящая из нескольких прудов. Вкупе с выявлением старых деревьев это дало возможность реконструировать затейливую и символически наполненную композицию масонского парка, представления о котором у нас до этого были весьма смутными. (Подробные исследования Тригорского в этом аспекте, думается, еще впереди). Несколько позже, в 2000-м году, была закончена реставрация парка в Петровском (28), также археологически выявившая ряд существенных элементов первональной парковой композиции – восстановлены горки-улитки, хозяйственный прудок и другие детали.
Одновременно шло, давая удивительные находки, пожалуй, самое трудоемкое археологическое обследование парка в другом ганнибаловском имении, пока еще неизвестном широкой публике – Воскресенском. Раскрытие Агальцовой Воскресенского, поглощенного мелколесьем, чем-то напоминало раскопки в Помпеях. Казалось бы, здесь уже ничего не напоминало о присутствии человека. Но, оказавшись в густых и невыразительных зарослях ольшаника и ивняка вместе с ней, мы – группа Общества изучения русской усадьбы - неожиданно стали постигать иное – усадебное измерение этого совершенно видоизмененного пространства. Среди еще не вырубленного подроста с помощью Агальцовой, ее глазами, мы увидели будущий главный дом с парадным двором, с видовым прозором на пруд, напоминающий по форме кита, небольшой парк с липовыми аллеями, службы… К сожалению, Валентине Александровне не удалось полностью завершить эту реставрацию; ее последней законченной работой стал усадебный парк в Овстуге (2003).
Конечно, реставраторы парков, как бы ни были они талантливы, не проводили изучения почв, фитолитов (остатков растений) и микроорганизмов (это направление только начало развиваться в нашей археологии), не применяли методов палинологии (29), дендрохронологических (30) и других сложных исследований, которые сегодня при необходимости могут показать возраст и породы некогда росших там деревьев. Это методы профессиональных археологов. И такие работы также имели место в последние годы. В 1995 году археологом М.В. Фроловым были проведены раскопки в Останкинском дворце и парке (31), способствовавшие в конечном итоге проведенной научной реставрации регулярного парка.
Беспрецедентные по масштабу и находкам раскопки были проведены в 1999-2000 годах в Лефортовском парке под руководством Центральной археологической инспекцией Главного управления охраны памятников г. Москвы и участии главного археолога Москвы А.Г. Векслера (32). Их общая площадь составила 2000 м2 и ставила задачу подготовить материалы для реставрации и воссоздания этого исторического памятника. Работы проводились в трех основных зонах парка: в зоне Анненгофского канала, в зоне Головинского пруда, в зоне Крестового и Большого Нижнего пруда. Для начала на современную геоподоснову была наложена карта XVIII века, приведенная к тому же масштабу – это позволило наметить места шурфов. Необходимо было найти первоначальные отметки дна и водного зеркала каждого из прудов, уточнить их границы и абрис островов, обнаружить конструкции укрепления берегов, места расположения мостов и фонтанов, ширину набережных и т.д. В результате археологических исследований удалось сделать немало открытий по технике водоустроительных работ и благоустройству этого единственного в своем роде водного парка начала-середины XVIII века в Москве. Конечно, никакие другие методы не смогли бы дать такого исчерпывающего и бесспорного документального материала. Теперь важно провести его научную реставрацию в соответствии с найденными материальными остатками.
Типологически сходные работы, но гораздо более камерные, были проведены под руководством археолога Ю.Л. Щаповой в небольшой подмосковной усадьбе Александрово (Щапово) в 2005 году (33). Исследовано было русло небольшого ручья с целью обнаружения подлинных конструкций уничтоженного в 2003 году Старинного паркового мостика последней четверти XVIII века. Раскрытия дали поразительные результаты – были найдены не только габариты и белокаменные элементы конструкций и декора Старинного мостика, но оказалось, что все русло ручья первоначально было вымощено белым камнем, уложенным с небольшими ступенчатыми перепадами, для создания эффекта тихого журчания потока. Белокаменными были и стоки в ручей с основной территории парка. Таким образом, археологические данные помогли не только воссоздать небольшой парковый мостик (к сожалению, уже в новых материалах), но и открыть совершенно неизвестную страницу паркового благоустройства сравнительно небольших подмосковных усадеб XVIII века.
В 2001 году были археологически раскрыты все планировочные элементы Собственного садика в Петергофе на Царицыном острове, в настоящее время уже реставрированного и открытого для посещения. В первые годы XXI века для последующей реставрации были проведены археологические исследования в нескольких петербургских садах, входящих в комплекс Русского музея – в Михайловском саду, у Михайловского замка (раскрыты конструкции мостов через ров вокруг замка, глубина и оформление самого рва и т.д.), во дворе Строгановского дворца, в Летнем саду и некоторых других.
Недавно археолог Н.А. Кренке провел раскопки на Романовом дворе в Москве, за новым зданием Московского университета на Моховой. Был найден сад первой трети XIX века с керамическими кадками для растений. Любопытно, что археологи проследили всю историю этого участка. Под садом оказались остатки Монетного двора, под ним Опричный двор, под которым в свою очередь остатки небольшого пригородного поселения XIII века.
В 2005 году значительные археологические работы были проведены в Царицыне. Здесь работали две археологических экспедиции Института археологии РАН (под руководством Н.А. Кренке (34)) и экспедиция Центральной археологической инспекции Главного управления охраны памятников г. Москвы (под руководством А.Г. Векслера). Там помимо фундаментов первоначальных дворцов был раскрыт склон к западу от дворца, который наглядно показал его трансформации при Кантемире, Баженове и Казакове (35), исследованы первоначальные отметки уреза воды, найдена парковая дорожка конца XVIII в. вдоль берега пруда, покрытая битым кирпичом, исследован остров с Русалочьими воротами. Раскопки были произведены и вокруг храма Цереры, где обнаружено городище Бронзового века, а в прилегающем рве – элементы паркового благоустройства.
Недавно С.З. Чернов впервые провел серию археологических исследований в садах Измайлова – на территории Зверинца рядом с пасекой, в Просянском и Тутовом садах (36). Заложенные шурфы в целом подтвердили регулярные композиции, известные по чертежам конца XVII века. В 2006 году археологи С.З. Чернов и Е.Л. Хворостова провели раскопки в парке подмосковной усадьбы Степановское (37), раскрыли любопытные элементы его композиции. Наконец, сенсационные результаты дали раскопки О.М. Алейникова в 2008 году в Великом Новгороде. У Десятинного монастыря, в Прусском конце города был раскопан регулярный сад XI века, в котором росли яблони. Это первый русский сад такого почтенного возраста, до этой находки мы, фактически, только предполагали, что в это время уже существовали русские сады.
Таким образом, наша садовая археология, хотя и не оформилась в самостоятельное направление археологических исследований, тем не менее, успешно развивается в последние годы. Этот отрадный факт дает надежду на фактическое возвращение из небытия значительной части нашего национального культурного наследия, ведь в России еще физически существует огромный массив неисследованных провинциальных парков, таящий в себе немало открытий. Большинство из них усадебные сады, а потому не имеют, как правило, иконографии и других документальных источников, относящихся к периоду их создания и развития. Конечно, вряд ли все из них удастся сохранить, но исследования, в том числе археологические, наиболее значительных из них, позволили бы в перспективе на документальной основе обосновать и проанализировать своеобразие русского садово-паркового искусства. Только привлекая методы археологии, можно создать и прочную научную базу для реставрации наших исторических садов и парков. Отсутствие в нашей стране достаточного количества полно сохранившихся садов и парков делают археологические исследования и последующую полноценную реставрацию единственным способом сохранения подлинных страниц нашей некогда богатой и самобытной садовой культуры.

1 Christopher Taylor. The Archaeology of Gardens. Shire Publications, 1988; Cris Currie. Garden archaeology. London, 2005.
2 B. Dix. Garden Archaeology at Kirby Hall and Hampton Court // Сurrent Archaeology, № 140, pp. 292-299.
3 Хотя примеры уничтожения памятников археологии научными методами начались еще в сталинские времена при постройке канала Москва-Волга, систематическими они стали с 1970-х годов. В последнее десятилетие, после принятия закона о частной собственности на землю, археологические объекты стали нередко уничтожаться под коттеджную застройку.
4 Английские источники выделяют в этой связи работы: O.G.S. Crawford. Archaeology in the Field. 1953; W.G. Hoskins. Making of English Landscape. 1955.
5 В числе причин называют резкое увеличение пахотных земель в Англии, распахивание под пастбища многих, ранее свободных, территорий в 1950-1960-х годах, а также быстрое развитие аэрофотосъемки, позволившей ясно фиксировать эти изменения.
6 J. Oates et al. Early Mesopotamian urbanism: a new view from the north // Antiquity 81, 2007, p. 585.
7 E. Bloxam, T. Heldal. The industrial landscape of the Northern Faiyum Desert as the «outstanding universal value» of third millennium bc stone quarrying in Egypt // World Archaeology 39, 2007; D. Evans. A comprehensive archaeological map of the world’s largest preindustrial epoch // Proceedings of the National Academy of Sciences 104(36), 2007, рр. 14277-14282.
8 Buchanan R.A. Industrial Archaeology in Britain. 1972; Daumas M. L’Archeologie en France. Paris, 1975.
9 Штиглиц М.С. Методологические основы индустриальной археологии и наследие петербургского промышленного зодчества // Памятники истории и культуры Петербурга. СПб., 2000. С. 284-285.
10 Там же. С. 290.
11 http://chicora.org/plantation-garden-archaeology.html.
12Michael Seiller. Klein-Glienicke, a classical landscape garden: basis and methods of the renewal of its pleasure ground, especially the significance of maps and garden archaeology // Journal Scientific «Jardins et sites historiques» (1993).
13 gardenarchaeology.org.
14 E. Micoulina, M. Tochtahojaeva. Problems of Garden archaeology in the USSR. (Труды ICOMOS)
15 Обнаружен сад, датируемый XIII веком, а также сады XVI столетия.
16 Здесь обнаружено не менее 13 садов XIV-XV веков!
17 Пугаченкова Г.А. Садово-парковое искусство Средней Азии в эпоху Тимура и Тимуридов // Труды САГУ. Вып. XXIII. Гуманитарные науки. Кн. 4. (История). Ташкент, 1951. С. 143-168.
18 Т.Б. Дубяго предполагала, что в Борисовом Городке существовал «водный сад», возможно созданный под влиянием садов Индии и Китая.
19 Нащокина М.В. Материалы исследований парка усадьбы Васильевское в Москве // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. IV. М., 2001. С. 139.
20 В 1957 г. окончила МЛТИ как инженер-озеленитель с красным дипломом, тогда же устроилась в "Леспроект" на должность техника-геодезиста во 2-ю лесоустроительную экспедицию. Первоначально работала в Измайловском и Кузьминском парках, в Битцевском лесопарке. С 1965 г. проводила таксации
во Владивостокском леспаркхозе, в 1967 г. вернулась в Центральное лесоустроительное предприятие. В 1988 г. назначена начальником Парколесоустроительной экспедиции. В 1990 г. защитила диссертацию на степень кандидата с/х наук, с 1993 г. - доцент кафедры лесоустройства в МГУЛеса (по совместительству). В 1995г. В.А. Агальцовой присвоено звание Заслуженного работника культуры РФ. В1998 г. она была избрана членом-корреспондентом Российской Академии Естественных Наук (РАЕН).
21 Агальцова В.А. Горки Ленинские. Сохранение и восстановление ландшафтов. М.,1987.
22 Опыт изучения этого внушительного ряда парков был обобщен в книге: Агальцова В.А. Сохранение мемориальных лесопарков. М.,1980.
23 Русский сад. Мастерская Валентины Александровны Агальцовой // Девичник, 2006, № 3.
24 Там же.
25 В 1996г. В.А. Агальцова организовала фирму ООО "Русский сад". В нее поступили работать в основном дипломники, подготовленные ею в Университете леса.
26 В 2000 г. В.А. Агальцова была удостоена почетного звания Лауреата Государственной Премии за реставрацию парков Пушкиногорья.
27 Агальцова В.А. О восстановлении и реконструкции парка в усадьбе Тригорское Музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское» // Русская усадьба, № 5, с. 92-112.
28 Агальцова В.А. Петровское. К вопросу реконструкции усадебного парка // №6 (22) М., 2000. С. 319-332.
29 Это исследование пыльцы растений, которое появилось в археологической практике в начале XX века.
30 Подобные исследования с 1960-х годов проводила Лаборатория Института археологии РАН.
31 Фролов М.В. Отчет об археологических исследованиях главного здания и прилегающей территории усадьбы Останкино в 1995 г. // Архив Музея-усадьбы Останкино, ф.3, П-П 57-26, № 1526.
32 Здесь и далее см.: А.Г. Векслер, В.Ю. Пирогов. Археологические исследования в Лефортовском парке // Русская усадьба. Вып. №8(24). М.,2002. С. 290-299.
33 Щапова Ю.Л., Силантьев Г.Л. Гидротехнические сооружения XVIII в. в усадьбе Александрово-Щапово. Предварительные исследования // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. Вып. 12 (28). М., 2006. С. 757-776.
34 Кренке Н.А. // Памятники культуры. Новые открытия.
35 Кренке Н.А. и другие. Работы возле Большого дворца и в парке Царицыно // Археологические открытия 2005 г. М., 2007. С. 167-170.
36 Чернов С.З. Исторические ландшафты Измайлова: первые опыты натурных исследований // Коломенское. Материалы и исследования. Вып. 11. М., 2008. С. 53-80.
37 Чернов С.З., Хворостова Е.Л. Раскопки в усадьбе Степановское // Археологические открытия 2006 г. М., 2008.


Русская усадьба. Сборник ОИРУ. № 15 (31). М., Издательство «Улей», 2009. С. 117-127
© М.В. Нащокина, 2009 г.