Борис Соколов. "Чистосердечный читатель, рассказ о снах Полифила выслушай...": Архитектура, эрудиция и неоплатонизм в романе Франческо Колонны

Книга под названием "Poliphili Hypnerotomachia, ubi humana omnia non nisi somnium esse docet, atque obiter plurima scitu sane quam digna commemorat" ("Любовное борение во сне Полифила, в котором показывается, что все дела человеческие есть ни что иное как сон, а также упоминаются многие другие, весьма достойные знания предметы") впервые была напечатана в венецианской типографии Альдо Мануцио в декабре 1499 года. "Гипнеротомахии", вышедшей в свет на грани веков, суждено было стать самым красивым и самым загадочным из всех "альдинов". Красота и тайна сопровождают весь ее долгий путь по истории европейской культуры.

Франческо Колонна. Любовное борение во сне Полифила. Венеция, 1499. Переплет	Портрет Альдо Мануцио (1449-1515)	Титульный лист

Любовное борение во сне Полифила, в котором показывается, что все дела человеческие есть ни что иное как сон...

Книга вышла в свет анонимно: в предисловии сообщается лишь то, что ее издал за свой счет Леонардо Крассо из Вероны, посвятив урбинскому герцогу Гвидобальдо. Однако первые буквы составляющих роман тридцати восьми глав дают акрофразу "POLIAM FRATER FRANCISCUS COLUMNA PERAMAVIT" ("Полию брат Франческо Колонна страстно любил").

Описание утренней зари - начало повествования	Инициал Р в начале первой главы	По счастливом прибытии... - путешествие на остров Киферу

POLIAM

FRATER

FRANCISCUS

COLUMNA

PERAMAVIT

Это дало повод для установления автора, уроженца Венеции, проведшего большую часть жизни в монастырях доминиканского ордена в родном городе и в Тревизо, преподававшего в Падуанском университете, а в юности, согласно некоторым предположениям, путешествовавшего по Греции и Востоку. Несмотря на анонимность его главного сочинения, Франческо Колонна был далеко не мифической фигурой. Он родился в 1433 году, большую часть жизни подвизался в монастыре Сан Джованни и Паоло, монахи которого пользовались тогда большой свободой, был попеременно то его настоятелем, то изгнанником, пострадавшим за критику собратьев; сочинял латинские и итальянские повести и поэмы, часть которых издана только в наше время, и умер в 1527 году девяноста четырех лет от роду {1}.

Заглавие книги составлено из трех греческих слов: "hypnos", сон, "erotos", любовь и "machia" — сражение, борьба. Сюжет романа и стихотворные комментарии его автора позволяют понять, что речь идет не о борьбе любви и сна, а о неком "любовном сражении", совершающемся во сне героя. Помимо этого, борьба, обещанная в титуле книги, оказывается противоборством между любовной страстью и страстью к античной архитектуре, точнее, к ее величественным останкам.

Полифил, заснувший в Герцинском лесу	Полифил, проснувшийся среди руин	Полифил, убегающий от дракона в коридоры Храма Солнца

Истомившись в скитаниях по лесистым горам Гарца, Полифил впадает в сон. Очнувшись, он видит то же место преображенным: вместо дубов его окружают пальмы, вместо скал — классические развалины. Герой вступает в город руин, где видит Храм Солнца, статую коня с карабкающимися на нее амурами, бронзовое изваяние, которое издает стенания от порывов ветра, и каменного слона с обелиском на спине. Рассматривая портал храма, Полифил чрезвычайно напуган преследующим его драконом и по темным лабиринтам убегает в темные недра горы.

Полифил встречает нимф в царстве Элевтерилиды	Полифил во дворце Элевтерилиды	Встреча Полифила и Полии

Выйдя с обратной стороны, он попадает в блаженное царство Элевтерилиды (Свободной Воли), где видит уже не античные руины, а целые здания прекрасной архитектуры. Одна из встречающих героя нимф оказывается Полией, его утраченной в прежней жизни возлюбленной. В этом языческом мире правят Купидон и Венера. Франческо Колонна подробно рассказывает о триумфах бога любви, о рельефах и "священных иероглифах", об одеяниях и ритуалах, о чудесах и таинствах.

Ритуал в Храме Солнца. Возложение гранатовых яблок на алтарь	Ритуал в Храме Солнца. Чудесное произрастание гранатового дерева	Ритуал в Храме Солнца. Дарование гранатовых яблок

Посвящение в Храме Солнца вновь соединяет влюбленных, и, вступив на корабль, они отправляются на остров Киферу, где удостоиваются встречи с самой богиней. На этом кончается первая книга романа. Во второй следует рассказ о прежней жизни Полии и Полифила: история их знакомства, обета Диане, который Полия дала во спасение от чумы, ее жестокость к возлюбленному, сменившаяся раскаянием после грозных знамений, данных также во сне.

Полия дает обет безбрачия в Храме Дианы в Тревизо	Полия вытаскивает Полифила из Храма Дианы	Полия видит во сне Амура, наказывающего жестоких дев

Затем действие переносится на небеса, где Амур по жалобе Полифила ранит стрелой изображение Полии, и они вновь соединяются. Но тут Полия, со словами прощания, тает словно дым; рассеивается и сон героя романа. Стихотворная эпитафия дает понять, что в земной жизни возлюбленной давно уже нет: "Цветок увядший вновь не расцветет".

Полия, испуганная своим сном, возвращается к Полифилу	Нимфы изгоняют Полию и Полифила из Храма Дианы	Полифил на небесах перед Венерой и Амуром, который держит портрет Полии

Во второй книге характер повествования существенно меняется. Вместо описания чудес архитектуры и искусства ее предметом стала история любви, случившейся в городе Тревизо около 1462 года (единственная дата, названная в романе). Рассказ ведется преимущественно от имени Полии, перемежается длинными письмами героев, выразительными сценами их переживаний и встреч. Когда Полия покидает святилище Венеры ради храма Дианы (вероятно, намек на уход в монастырь), Полифил в отчаянии умирает, после этого встречает на небесах Венеру и Купидона и в конце концов возвращается к жизни на коленях раскаявшейся героини.

Видение Полии: Венера прогоняет Диану

Несмотря на аллегорический характер романа, историки нашли земной прототип возлюбленной Полифила, утраченной, возвращенной и вновь утраченной Полии — Ипполита (по другим сведениям, Лукреция) Лелио, дочь видного юриста из Тревизо, которая приняла монашеский обет после эпидемии чумы, случившейся в ее родном городе (1464 или 1466 год). На последней странице романа стоит дата — "майские календы" (1 мая) 1467 года. Исследователи выяснили, что ряд описаний в первой книге навеян "антикварными" изданиями, вышедшими позже, в восьмидесятые годы {2}. По всей видимости, автобиографическая часть романа была написана по горячим следам, работа же над первой заняла десятилетия.

Храм Солнца на границе царства Элевтерилиды	Храм Солнца в царстве Элевтерилиды. Интерьер и план

Описания идеальных архитектурных сооружений послужили основой для причисления Франческо Колонны к кругу теоретика ренессансного зодчества Леона Баттисты Альберти. Одна из современных исследовательниц даже утверждает, что "Любовное борение" написано самим Альберти {3}. И все же архитектура царства Элевтерилиды и острова Венеры в большей степени связана с антикварными ("о святые отцы наши, древние художники!") и мистическими интересами Ренессанса. Полифил вкладывает идеи Альберти в красочные, зримые, полные платонических аллюзий образы "древней", античной архитектуры. Показательно, что облик, пропорции и интерьеры зданий даны в романе и его иллюстрациях наглядно и убедительно, а математические выкладки иногда оказываются фикцией (пример того — диспропорции в описании Храма Солнца).

Триумф Европы

Несмотря на огромное место, которое в романе занимают архитектура, садовое искусство и античная ученость, глубинный, первичный пласт повествования образует любовная мистика. Колонна многократно сравнивает Полифила с Луцием, героем "Метаморфоз" Апулея. Пригласив измученного дорогой и приключениями рассказчика омыться в теплом бассейне, нимфы королевы Элевтерилиды дают ему натереться благовониями, разжигающими любовную страсть, сами же насмешливо поют песню о юноше, превратившемся силою мазей вместо птички в "обычного осла" (глава VIII, e7 {4}). Далее герой сам уподобляет себя, жаждущего соединения с Полией, "длинноухому Луцию", мечтающему о пурпурных розах (XIX, s2). Описание корабля Купидона, предстояние героев перед Венерой, череда тайных обрядов развивают образы последней, наиболее мистической книги "Золотого осла".

Гелиады, превращающиеся в тополя. Изображение на колеснице Леды

Характер героя также близок к той любви-любопытству, которое толкало Луция на всевозможные приключения. Подобно ему, Полифил проходит сквозь страх, томления и убожество, в финале достигая утоления не плотских, но духовных стремлений. Не менее важна для Колонны "Божественная Комедия": оттуда пришли в роман такие темы, как "путешествие души" и восхождение от густого леса и страшных мест к райской гармонии и постижению устройства мира. Куртуазная и любовная линии продолжают традицию дантовской "Новой жизни" и — в еще большей мере — прозы Боккаччо, от "Амето" до "Декамерона".

Полифил, блуждающий в Герцинском лесу

Имя Полифил можно истолковать и как "любящий Полию", и как "любящий многое". Страсть героя к "иероглифам" (на деле это либо ребусы, либо простейшие эмблемы) и архитектурным ордерам, редкостным видам птиц и зверей, минералов и растений свидетельствует об энциклопедическом образовании автора. В книге со знанием дела описаны многие вещи, способные вызвать недоумение читателя не только двадцать первого, но и пятнадцатого века: растения телегон и арсеногон, сияющий камень атизой, такие виды животных, как трагопаны и козлоолени. Особая, книжная, атмосфера романа объясняется еще одним его источником — это "Естественная история" Плиния Старшего, из которой, как известно, выросли не только географические трактаты Нового времени, но и мифические образы средневековых бестиариев.

Фронтон разрушенного храма Полиандрий	Обломки надгробий в храме Полиандрий

По-видимому, Колонна не стремился к полной ясности ни своих описаний, ни своего языка. Последний представляет собой эксперимент, отражающий лингвистические поиски Раннего Возрождения. Несмотря на то, что поворот к итальянскому языку в литературе уже свершился, многие авторы (в частности, Альберти) продолжали писать на латыни. Колонна избрал необычный путь: итальянский синтаксис и изобилие латинских слов и корней. В стихотворной элегии, открывающей роман, он просит полюбить книгу если не за любовные истории, то за новый стиль: "...Так по крайности стиль и язык его новый, // Важная речь и мудрость к вниманью взывают" {5}. Этот полулатинский язык осложняется чрезвычайно длинными периодами, занимающими порой более страницы. Иероглифичность стиля хорошо согласуется с рассказом о "священных иероглифах" и античных ритуалах. Книга всегда читалась с огромным трудом, подобно древней рукописи, и обильно рассыпанные по ее страницам иллюстрации помогали хоть как-то ориентироваться в кропотливых перечислениях колонн, гирлянд и нимф.

Эмблема в храме Полиандрий. МИРОМ И СОГЛАСИЕМ МАЛОЕ ПРИРАСТАЕТ, ОТ РАСПРЕЙ ВЕЛИКОЕ УБЫВАЕТ

Неизвестным остается имя художника, создавшего вторую, изобразительную часть книги — сто семьдесят две ксилографии, иллюстрирующих приключения Полифила в царстве сна. Предполагают, что это Мастер дельфина, гравер, создавший марку Мануцио (дельфин, обвившийся вокруг якоря) и работавший над другими книгами венецианского издателя, в частности, над "Метаморфозами" Овидия (1497). Иногда он расходится с текстом в архитектурных описаниях и надписях, но несколько случаев, когда Колонна указывает на иллюстрацию ("Вот такой" — "Cusi era", — пишет он возле изображения корабля Купидона), говорят о тесном сотрудничестве писателя и гравера.

Гипнеротомахия Полифила, или Любовное борение во сне... Венеция, 1545. Титул	Гипнеротомахия: Любовное борение во сне. Перевод Р(оберта Дэллингтона). Лондон, 1592. Титул	Гипнеротомахия, или Рассуждение о сне Полифила. Париж, 1546

Иллюстрации к "Любовному борению", вместе с самим романом, оказали большое воздействие на представления об идеальной архитектуре и садовом устройстве как в Италии, так и за ее пределами. Книга была переиздана в 1545 году наследниками Мануцио. В следующем, 1546 году был выполнен несколько сокращенный французский перевод (автор его — анонимный "мальтийский кавалер", текст под редакцией Жана Мартена издан парижским типографом Жаком Керве) {6}. "Сон Полифила" — так озаглавлен французский вариант — снабжен перегравировками иллюстраций Мануцио, выполненными в типичной для этого времени манере школы Фонтенбло. В конце XVI века была произведена попытка создания английского перевода "Полифила". Однако автор, литератор и придворный королевы Елизаветы Роберт Дэллингтон, не довел свою трудную работу до конца: книга, снабженная весьма упрощенными перегравировками оригинальных иллюстраций, охватывает лишь первые шестнадцать глав романа {7}.

План острова Кифера. Лобовное борение во сне Полифила. Венеция, 1499	Ботанический сад в Падуе	Ботанический сад в Падуе. Гравюра XVI в.

Рядом с архитектурными трактатами Витрувия, Альберти, и даже в сравнении с идеальным городом Сфорциндой, созданным фантазией Антонио Филарете, мир, который открыл читателю Полифил, представляется чередой чисто философских и поэтических образов. Поэтому трудно говорить о воздействии книги на архитектурную теорию Возрождения. Зато воображение архитекторов, и прежде всего архитекторов вилл и садов, питалось образами книги в течение нескольких столетий. Историки указывают на связь многих вилл XVI века с архитектурными описаниями Франческо Колонны — среди них фонтан спящей нимфы на вилле д'Эсте в Тиволи и Грот Венеры во флорентийских садах Боболи {8}.

Полифил в Герцинском лесу. Гипнеротомахия... Париж, 1546

Фигура гиганта из стриженой зелени. Ф. Колонна. Любовное борение...	Версаль. Фигурная стрижка деревьев в боскете Энкелада	Фигура гиганта из стриженой зелени. Ф. Колонна. Гипнеротомахия, или Рассуждение...

Французский вариант книги, неоднократно переиздававшийся, послужил основой для садовых фантазий на итальянскую тему. Изощренная стрижка кустов, ныне утраченная, но сохранившаяся в документах и в боскете Энкелада, а также белоснежная Колоннада, которую правильнее было бы назвать аркадой, пришли в сады Версаля с волшебного острова Киферы {9}. Да и сам сюжет "езды в остров любви" находит свой архетип в паломничестве героев, которое описано в предлагаемом ниже фрагменте.

Формы для стрижки кустов в Версале. Рисунок XVIII в.

Аркада на острове Кифера. Гипнеротомахия, или Рассуждение...	Версаль. Колоннада

Антуан Ватто. Паломничество на Киферу. 1719. Берлин, Шарлоттенбург

Одной из важнейших черт романа является преодоление героем границ между разными областями пространства и времени. Блуждая в лесу, он слышит далекое пение и, стремясь приблизиться к нему, переходит через ручей; впадая в сон, проникает в "сегодняшнюю", разрушенную древность; преодолев еще один порог — темные ходы Храма Солнца — оказывается среди вечной и неувядающей античной красоты {10}. Но и у "благого места" есть сердцевина, по мере приближения к которой блаженство героя достигает экстатических высот. Так построено путешествие по острову Кифере — от прекрасного к священному, ad realia cum realiora.

Этапы пути Полифила от Герцинского леса до источника Венеры

Внутри этой мистической реальности, у источника Венеры Кормящей, начинается рассказ о прежней жизни героев, события которой образуют уже третий план реальности. Счастливое завершение рассказа исчерпывает и сводит вместе все эти планы — герой пробуждается и осознает, что все происходившее реально лишь в глубинных слоях его сна. "Чистосердечный читатель, рассказ о снах Полифила // Выслушай ныне; о снах, что высшим ниспосланы небом" {11}.

Святилище Венеры. Гробница Адониса	Святилище Венеры. Статуя Венеры с младенцем Амуром

Большинство обладателей "Любовного борения" — инкунабулы, давно вошедшей в учебники по книжному искусству, — не столько читали "иероглифы" Франческо Колонны, сколько любовались страницами, шрифтом и гравюрами этой библии ренессансной символики. В течение почти трехсот лет Европа знакомилась с романом по более понятному французскому изданию. Первым современным переводом также оказался французский, выполненный Клодом Попленом в 1880-е годы {12}. Несмотря на пристальное внимание к роману со стороны исследователей Ренессанса, и в особенности иконологической школы, первое научное его издание появилось лишь в конце 1960-х годов. Его авторы, Джованни Поцци и Лючия Чьяппони, подготовили наборный вариант оригинального текста и сопроводили его дополнительным томом комментариев {13}. Через двадцать лет был осуществлен новый проект, свидетельствующий и об актуальности памятника, и о чрезвычайной трудности его "нового языка". Марко Ариани и Мино Габриэле не только создали расширенный научный аппарат, но и осуществили перевод романа на современный итальянский язык {14}. В год пятисотлетнего юбилея первого издания Джослин Годвин, специалист по мистическим учениям Возрождения, выпустил полный английский перевод книги, предназначенный для более широкого читателя и сопровождаемый минимальными комментариями {15}.

На русский язык ни один фрагмент романа никогда не переводился. В отечественной научной и библиофильской культуре сложилось что-то вроде "мифа о Полифиле" — об интересной и загадочной книге, содержание которой знакомо по изложениям и иллюстрациям. Эпизод с путешествием на остров Киферу (главы XXI — XXIV) был выбран по нескольким причинам — он занимает центральное место в повествовании, показывает весь спектр эрудиции автора и основные темы романа и, кроме того, имеет исключительное значение для истории европейского садового искусства.

Распустив подобно парусам... неотступное пламя. Начало описания путешествия на остров Киферу

Перевод "Любовного борения" — это бесконечное приближение к атмосфере, смыслу и звучанию текста. В данном случае основными целями были понятность рассказа, адекватность авторских терминов — которые далеко не всеми исследователями понимаются одинаково — и отсутствие стилистических анахронизмов. Комментарии касаются только основных реалий и символических черт повествования. В большинстве случаев длинные фразы разбиты на более короткие смысловые периоды (в оригинале первая фраза фрагмента, "Распустив подобно парусам...", длится до слов "неотступное пламя"); постоянные у Колонны превосходные степени эпитетов и диминутивы приближены к нормам современного литературного языка.

Остается надеяться, что книга, ставшая одним из краеугольных камней европейской культуры XV-XVIII веков, в ближайшее время сможет прийти к отечественному читателю в полном и совершенном своем виде. Она заслуживает аутентичного издания, повторяющего иллюстрации и макет оригинала, и способна завоевать популярность среди широкой культурной аудитории, помогая знакомству с проблемами итальянского Возрождения через их яркое и живое воплощение.

Посвящаю этот начатый труд памяти мамы, соавтора всех моих прежних и будущих работ.


Москва-Прага-Рим-Венеция-Вашингтон-Москва. 3 июля 2005 г.


Искусствознание 2/2005. С. 414-418
© Б.М. Соколов, 2005 г.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Casella M.T., Pozzi G. Francesco Colonna. Biografia e opere. Vol. 1-2. Padova, 1959.
2 В частности, "Рогом изобилия" (Cornucopiae) Николо Перотти, изданным в 1489 году.
3 Lefaivre L. Leon Battista Alberti’s “Hypnerotomachia Poliphili”. Cambridge (Mass.)-London, 1997. Среди иных кандидатов на авторство романа, без убедительных доказательств, назывались Феличе Фелициано, князь Франческо Колонна из Палестрины и даже Лоренцо Медичи (Kretzulesco-Quaranta E. Les Jardins du Songe: “Poliphile” et la Renaissance. Paris, 1986).
4 "Любовное борение" вместо пагинации имеет буквенные сигнатуры на каждой предназначенной для переплета тетради (e7 означает седьмой лист тетради "е"; "r" (recto) и "v" (verso) — стороны листа); нумерация глав, отсутствующая в оригинале, введена в издании Поцци и Чьяппони.
5 Ac saltem stylus et nova lingua novusque // Sermo gravis sophia se rogat aspicias (Pozzi-Ciapponi. Vol. 1. P. X).
6 Colonna F. Le Songe de Poliphile. Paris, 1546.
7 Hypnerotomachia. The Strife of Love in a Dreame / Transl. R[.] D[allignton]. London, 1592.
8 Comito T. The Idea of the Garden in the Renaissance. Hassocks, 1979. Подробный анализ садовых идей и образов романа, а также каталог растений дан в статье: Segre A. Untangling the knot: garden design in Francesco Colonna's Hypnerotomachia Poliphili // Word & Image. Vol. 14. No 1-2. 1988. P. 82-108; символика сменяющихся сцен прослежена Жилем Полицци: Polizzi G. Le Poliphile ou l'Idee du jardin: pour une analyse litteraire de l'esthetique colonienne // id. P. 61-80.
9 Woodbridge K. Princely gardens: The Origins and Development of the French Formal Style. L., 1986.
10 Ср.: Соколов Б. Язык садовых руин // Arbor mundi/Мировое древо № 7/2000. С. 73-76; его же. Руина как граница культурных миров / Царицынский научный вестник. Вып. 6. М., 2003. С. 7-38.
11 Candide Poliphilum narrantem somnia, lector, // Auscultes, summo somnia missa polo (Pozzi-Ciapponi. Vol. 1. P. X).
12 Colonna F. Le Songe de Poliphile / Trad. C. Popelin. Paris, 1883.
13 Colonna F. Hypnerotomachia Poliphili / Ed. critica e commento a cura di G. Pozzi e L.A. Ciapponi. Vol.1-2. Padova, 1968 (второе издание: Padova, 1980; далее ссылки на т. 2: Pozzi-Ciapponi).
14 Colonna F. Hypnerotomachia Poliphili / A cura di M. Ariani et M. Gabriele. Vol. 1-2. Milano, 1998; далее ссылки на т. 2: Ariani-Gabriele.
15 Colonna F. Hypnerotomachia Poliphili. The Strife of Love in a Dream / The entire text translated... with an introduction by J. Godwin. New York, 1999.