Марина Сидорова. In memoriam: Посещения Валаама членами Императорского Дома

На широком монастырском дворе, ближе к обрыву, в тени зарослей сирени стоит гранитная стела-обелиск. Поставленная в конце XIX века силами монастырской братии, она запечатлела случаи посещения Валаама царственными особами. Не каждая обитель на Руси имела счастье принимать у себя членов августейшей семьи. Святой Валаам удостаивался такой чести двенадцать раз.
Еще с XVI века российские государи отмечали обитель, посылая различные вклады, денежные суммы и подарки на восстановления монастыря, постоянно терпящего разорение и опустошение от грозного и беспокойного шведского соседа. 18 ноября 1597 г. по донесению боярина Б.Ф. Годунова «про нужду и терпение Валаамского монастыря игумена Давида с братией, что учинилось разорение от свейских людей их монастырю» повелел государь Федор Иоаннович царскою казною возобновить обитель, устроить в ней церкви, ограду, кельи и предоставил монастырю по-прежнему владеть рыбными ловлями и угодьями «по нашим жалованным грамотам и писцовым книгам». {1} Не забыл обитель Борис Годунов и когда стал царем, прислав в монастырь большой колокол.

Вступление на престол династии Романовых вначале оказалось неудачным для Валаама. Начавшаяся в 1613 г. четырехлетняя война со Швецией, закончилась подписанием Столбовского договора, по которому Россия теряла карельские земли и весь Валаамский архипелаг. Все попытки «тишайшего» Алексея Михайловича в 1656-1661 г.г. вернуть исконные российские территории особого успеха не имели. Сто лет обитель пребывала в запустении. Монастырь был разрушен до основания, валаамские иноки обретались в Васильевской обители в Ладоге, неустанно молясь и надеясь на скорое возвращение.
В 1689 г. на российском престоле оказался молодой энергичный царь Петр Алексеевич, с именем которого связано «второе рождение» Валаама. Успехи в длительной Северной войне позволили России вернуть потерянные ранее территории, а возобновление древнего монастыря позволяло ей укрепить православие в этих суровых землях. Согласно монастырскому преданию, в 1715 г., в ответ на просьбу Архимандрита Кирилло-Белозерского монастыря Иринарха, последовал царский указ о восстановлении монастыря на горах Валаама на прежнем основании. {2} Вполне вероятно, что и сам Петр I неоднократно бывал в монастыре, совершая частые поездки по присоединенным северным территориям.
В 1732 г. императрица Анна Иоанновна пожаловала обители на «пропитание и на церковные потребы» двадцать три двора в Саккульском погосте, а также рыбные ловли и сенные покосы. {3} Щедрый денежный вклад «на необходимые постройки» сделала в 1751 г. Елизавета Петровна, она же помогла деньгами и в 1754 г. после большого пожара, произошедшего в монастыре. Тогда же, по указу императрицы, Священный Синод прислал в обитель 17 образов и большое количество церковных книг. Сама же государыня пожертвовала «серебряный ковчег и золотой парчи ризу с жемчужным оплечьем». {4}

Бедность и упадок воцарились в монастыре в 60-е годы XVIII столетия. В «просвещенный век» Екатерины II, согласно проведенной секуляризации монастырских земель, Валаамская обитель в 1764 г. осталась за штатом, а в 1768 г. потеряла прикрепленных крестьян и угодья. Однако, древность и святость Валаама и многочисленные просьбы и ходатайства, позволили государыне в 1786 г. включить монастырь в штат 3 класса с настоятельством игуменским.
Вступивший в 1796 г. на российский престол император Павел Петрович, щедро вознаграждавший церкви и монастыри за понесенные в минувшие годы разнообразные лишения и скорби, пожаловал Валааму в 1797г. рыбные ловли и покосы в Кюменском кирхшпиле Выборгской губернии. В 1800 г. число монашествующей братии было увеличено до 30 человек согласно повелению Павла I, его сын Александр I довел это число в 1811 г. до 50 монашествующих. {5}
С именем Александра Благословенного в истории обители связано многое – возведение монастыря в ранг «первоклассного», открытие Валаамского подворья в Петербурге, щедрые дары и вклады. Но главное – император лично посетил монастырь и пробыл здесь целые сутки.

Александр Павлович взошел на престол в результате государственного переворота, произошедшего мартовской ночью 1801 г. Высокий, красивый, с постоянной улыбкой на лице, он любил нравиться и обвораживать. Но за внешней блестящей формой скрывалась ранимая душа, постоянно пребывающая в мучительных раздумьях, сомневающаяся, кающаяся, ищущая подлинных друзей и ждущая мудрых советов. Его характер с детских лет формировался в противоречивой среде. С одной стороны, блистательный двор державной бабушки, любимцем которой он был, с другой, воздействие со стороны сурового импульсивного капризного отца, находящегося в открытой вражде со своей матерью. С раннего детства у Александра появилась привычка к скрытности, двуличию и неопределенности. Он всегда что-то не договаривал, не дописывал, не доделывал. Как будто не доставало в нем какого то стержня, силы, надежды и веры в Божественной Промысел. Тяжелое чувство вины за мартовскую ночь 1801 г. не покидало его всю жизнь. Нашествие французов и пожар Москвы император воспринял как Всевышнюю кару за тот грех, который лежал на его совести. В это время он впервые обращается к Священному Писанию и просит помощи у Господа. Впоследствии, в разговоре с валаамскими монахами, он так вспомнит об этом: «Неприятельские армии разных наций были сильнее нашей, один Бог, после многих советов, вразумил нас вести войну отступательную далее внутрь России. Неприятель разграбил нашу землю, много причинил нам вреда и убытка, но и это Бог же попустил для того, чтобы смирить нас, он и помиловал удивительным образом. Не мы побеждали врагов, а Он! Промысел Божий всегда во всем с нами!..» {6} Победоносно закончив войну, Александр задумывается о внутреннем благополучии России, хочет узнать ее изнутри, увидеть тяготы народной жизни. Он предпринимает многочисленные поездки по своему огромному государству: в каких только уголках он не побывал - и в киргизских степях, и на Уральских рудниках, и в степях Малороссии. 23 июня 1819 г. он отправился в путешествие на Север – в Архангельск и Олонец, и, конечно, предполагал посетить древнюю Валаамскую обитель. 6 августа 1819 г. о. Игумен Иннокентий получил от министра духовных дел князя А.Н. Голицына известие, чтобы при встрече государя в монастыре «никаких церемоний не делать, а принять как благочестивого путешественника». Еще в 1817 г. в указе Синоду император обращал внимание на свое несогласие с оказываемыми ему «неподобающими» почестями:

«В последние мои проезды по губерниям в некоторых из оных должен был, к сожалению, моему слушать в речах, говоренных духовными лицами, такие несовместимые мне похвалы, кои приписывать должно Единому Богу, поколико я убежден в глубине сердца моего в сей христианской истине, что чрез единого Господа и Спасителя Иисуса Христа проистекает всякое добро и что человек, какой бы не был без Христа суть единое зло, следовательно приписывать мне славу в успехах, где рука Божия столь явна была целому свету, было бы отдать человеку то, что принадлежит Всемогущему Богу. Для того долгом считаю запретить таковые неприличные выражения, поручаю Святейшему Синоду предписать всем епархиальным архиереям, чтобы как они сами, так и подведомственное духовенство при подобных случаях воздержались от похвал толико слуху моему противных, а воздавали бы единому токмо Господу сии благодарения за ниспосланные щедроты и умоляли бы о излиянии благодати Его на всех нас, основываясь на словах Священного Писания: Царю же веков нетленному невидимому единому премудрому Богу». {7}

Однако духовное начальство предписало игумену встретить государя «с подобающей честью» - в ризах, с крестами на пристани. О. Иннокентий был в замешательстве, как поступить? Но все устроилось по Промыслу Божьему. Весь день 10 августа монахи ждали императора, но он не появлялся. К вечеру озеро заволновалось, небо покрылось тучами и монахи, решив, что государь не прибудет при такой погоде, после вечернего братского правила легли спать. Поздно вечером затрезвонили монастырские колокола, возвещая о приезде высокого гостя. {8} Александр прибыл один, без свиты, при нем был лишь камердинер. Государь вошел в собор и встал посередине, игумен возгласил ектению и многолетие, после чего император приложился к местным иконам. Принимая благословение от игумена и монахов, Александр Павлович целовал каждому руку, но своей никому не давал. Осмотрев собор, остался очень доволен его внутренним убранством. Затем прошел в церковь Преподобных Сергия и Германа и приложился к раке с мощами. В келье игумена император пил чай и подробно расспрашивал о времени церковной службы. На вопрос о. Иннокентия – «когда повелено будет служить?» - государь ответил, чтобы все совершалось обычным порядком. На следующий день, в два часа ночи 11 августа, братия встретила Александра Павловича около дверей собора, он пришел раньше всех и ждал начала службы. Отстояв заутреню, государь направился к ранней обедне в церковь Св. Петра и Павла, а затем, в сопровождении игумена, казначея, эконома и Благочинного совершил прогулку по острову и монастырю. Полюбовавшись видом залива и бухты, осмотрел больницу и церковь Успения, где приложился к иконе Смоленской Божьей Матери. Посетил он и пустынников, долго разговаривал с ними, усердно прося благословения и молитв. По возвращении в монастырь, император завтракал в келье игумена, пробовал ягоды и фрукты из церковного сада. Во время беседы о. Иннокентий подарил государю краткое описание Валаамской обители и попросил о некоторых милостях монастырю. Государь велел составить для него подробную записку и все обещал исполнить. Отдохнув, Александр Павлович пожелал совершить водную прогулку в скит. Встреченный колокольным звоном, император долго разговаривал со скитскими монахами, осматривал церковь, читал синодики о здравии и за упокой. Вернувшись в монастырь, Александр I присутствовал на малой вечерне и всенощной, причем, на вопрос слепого монаха Симона – «кто рядом со мной?» - ответил, что путешественник. После службы, попросил назначить обедню в пять часов и отслужить молебен за него Преподобным Сергию и Герману для отъезда. При совершении молебна, во время чтения Священного Писания, император встал на колени и наклонил голову под самое Евангелие. «Научитеся от Меня яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой душам вашим», - произнес о. Игумен. После благословения, Александр I приложился к Кресту, гробнице Преподобных и принял поднесенную икону Св. Сергия и Германа. После уединенной беседы с о.Игуменом , император стал собираться в обратный путь. Под звон колоколов и клиросное пение, в последний раз принял благословение, низко поклонился братии и сел в шлюпку. Сопровождающими императора были монастырский казначей и эконом. Во все время переезда по Ладоге, Александр Павлович вел с монахами беседы и просил петь церковные стихи.

Возвратясь в Петербург, государь очень похвально отзывался о Валаамской обители, а узнав, что в столицу прибыл о. Иннокентий просил в записке князя А.Н. Голицына: «Прежде чем приступить сегодня в Зимнем дворце к делам, я хочу принять там Святого Отца с Валаама. Прошу Вас известить его об этом и пригласить в 2 с половиной часа с теми монахами его монастыря, которые здесь находятся». {9} Очевидно, тогда игумену был пожалован бриллиантовый наперсный крест для наследственного ношения при службах и несколько «золотой парчи с бархатным шитым золотым оплечьем» риз для отправления церковных служб, а к больничному штату было прибавлено 15 вакансий. Вскоре в Петербурге по «высочайшему повелению» было устроено Валаамское подворье, а в 1822 г. императорским указом Валаамский монастырь был возведен в монастырь 1-го класса. По просьбе братии, настоятельство в обители было оставлено игуменское.

Память о посещении обители императором Александром I долго жила в сердцах иноков. И эту память они постарались оставить последующим поколениям. Очевидно, вскоре после смерти Благословенного, монахи решили поставить небольшую часовенку-обелиск с высеченным на ней именем государя Александра Павловича. {10} Соответствующими надписями они отметили и место в соборе, где во время службы стоял император, и кельи, в которых Александр I проживал. «Ставя эти камни и высекая эти надписи на камнях, - писал И. Брянчанинов, - монахи валаамские выражали чувство своего сердца, то чувство любви и преданности к царям и царственному дому, которыми во все веки истории русской отличалось наше духовенство». {11}
Зная об особых отношениях Александра I с Валаамом, в 1826 г. по повелению императора Николая I, в монастырь были переданы некоторые вещи, находившиеся при траурной процессии по перевозу тела Александра Благословенного из Таганрога в Петербург, а именно: «золотосеребряный» покров с гроба императора, подушка из-под короны, 6 бронзовых ножек из-под гроба, 10 траурных гербов, а также «колокол, слитый из мишурных гасов, бахромы и кистей, оставшихся от убранства церквей при погребальной процессии». Колокол весил 56 пудов и 6 фунтов. {12}

Следующего «высочайшего» паломника Святой Валаам встречал через четверть века. 14 мая 1844 г. зазвонили все монастырские колокола, возвещая о прибытии в обитель великого князя Константина Николаевича.
Великий князь Константин родился 9 сентября 1827 г. и был вторым сыном в семье императора Николая I. 22 августа 1831 г. четырехлетнего князя произвели в генерал-адмиралы и назначили шефом Гвардейского экипажа. Вспоминая об этом дне, Константин Николаевич писал, что мама подарила ему тогда «первую морскую курточку, гюйс с флагштоком, деревянный якорь и кортик». {13} С 1832 г. начался курс обучения маленького адмирала, воспитателем к нему был назначен известный кругосветный путешественник-полярник, флигель-адъютант Ф.П. Литке. Свое первое морское путешествие Костя совершил в 1835 г. вместе с родителями на пароходе «Геркулес» в Данциг. В этом же году он впервые исповедовался перед Св. Причастием и начал изучать Закон Божий под руководством своего духовника протоиерея В.Б. Бажанова. Занятия с ним продолжались до 1845 г. За это время изучили «катехизис, толкование литургии и церковную историю первых трех веков христианства. Чтение духовных книг, в особенности Фомы Кемпийского и проповедей Иннокентия дополнили религиозное образование царевича», - вспоминал биограф Константина Николаевича А.В. Головнин. Курс наук великого князя включал как общие образовательные предметы, такие как история, география, математика, статистика, так и специальные науки – фортификация, артиллерия, корабельная архитектура и практика, навигация и др. Общее наблюдение за всем преподаванием имел В.А. Жуковский. Периодически проходили экзамены – в 1838, 1841, 1844 г.г. Последний был самым ответственным, т.к. подводил итоговую черту под изучением ряда наук. Чтобы придать экзамену должную официальность, государь пригласил на него известных адмиралов: А.С. Меншикова, А.С. Грейга, И.Ф. Крузенштерна, государственных чиновников Ф.Ф. Берга и Д.Н. Блудова. «Эти три недели были для меня тяжелое время, которое я не забуду во всю мою жизнь. Всякий раз перед каждым экзаменом я становился на колени у образов Мама и молил усердно Бога, чтоб он не оставил меня в это трудное время, а ниспослал на меня свое благословение и помог бы мне. И он услышал мою молитву и я Ему одному приписываю мое счастье…Я его молил, чтоб он сохранил душу мою от гордости и от ужасных последствий этого порока» {14}, - вспоминал Константин Николаевич.

Успешно выдержав экзамены, Константин получает от отца важное поручение – доставить в Петербург построенный в Архангельске корабль «Ингерманланд». Маршрут поездки великого князя определял сам император. Предполагалось, что в Усть-Ижоре Константин сядет на пароход «Ладога» и дойдет до Шлиссельбурга, затем посетит Коневецкий и Валаамский монастыри, рекою Свирь и Онежским озером дойдет до Петрозаводска и Онежским каналом до Вытегры. Оттуда проедет по суше до Каргополя и Холмогор, где сядет на пароход «Полезный», который и доставит великого князя в Архангельск. Великий князь с честью справился с поручением отца. Он не только привел корабль в Петербург ранее намеченного срока, но и принимал весьма активное и деятельное участие в оснащении и вооружении «Ингерманланда», за что получил императорскую благодарность. Все впечатления от увиденного в этой продолжительной и интересной поездке великий князь фиксировал в дневнике. Следует отметить, что свой первый дневник он начал вести в 9-тилетнем возрасте и продолжал писать дневники до конца своих дней. Практика ведения дневников входила в систему обучения великих князей, предложенную императору Николаю I В.А. Жуковским. Вспоминая всю жизнь недостаток полученного им в детстве образования и обучения, Николай Павлович очень внимательно подходил к образованию своих детей. Помня, как в детстве ленился и не хотел писать свои дневники, государь наставлял сыновей: «Журнал хоть трудновато молодежи писать, но им оно здорово, ибо приучает к трудам и службе и очень пригодится впредь…Нужно в нем помещать более подробностей об виденном вами, ибо он должен быть общей resume или ваш памятник поездки, дабы со временем, в него заглядывая, вспоминать про виденное…». {15}

Дети вняли советам отца и, благодаря этому, история имеет такие бесценные источники для своего составления как императорские и великокняжеские дневники. В дневниках отмечались события дня, описывались размышления, чувства. Некоторые страницы очень подробны, другие чересчур кратки. Одни из интересных страниц посвящены путешествиям – здесь и описание местностей, достопримечательностей, и лиц, с которыми приходилось встречаться. Раскроем дневник великого князя Константина Николаевича на дне 14 мая 1844г.:

«Когда я проснулся, мы уже стояли на якоре, но было ужасно холодно. Мы тотчас съехали на берег на Коневецкий монастырь. Тут и отстояли молебен и обедню, что продолжалось 2,5 часа, потому что сегодня Святая Троица. Потом мы ходили по острову и видели Конь-Камень. Сама церковь не довольно большая, и в ней все стены исписаны образами. Сама служба была чрезвычайно утомительна, в особенности потому что монахи очень дурно пели. После службы мы были в келье у игумена Антилохия, который угощал нас завтраком. После этого мы пошли по острову. Сперва мы зашли в скит на Святой Горе, где в небольшой церкви неусыпный Псалтырь. Оттуда пошли по лесу. Густой, первородный хвойный лес и песок. Тут еще разбросано множество камней, и больших и малых. Конь-Камень весьма большой, на котором приносили жертвы богам коней. Старое предание утверждает, что в этом камне жили бесы, которых прогнал оттуда основатель монастыря Святой Арсений, к коего мощам я прикладывался в церкви. Мы несколько времени гуляли по острову, а потом сели на пароход и продолжали наш путь. Весь остров Коневец был окружен огромными льдинами, которые неслись с севера на юг, и от которых воздух был чрезвычайно холодным. Чем ближе мы подвигались к северу, тем чаще и гуще становился лед, так что мы с трудом только обходили его. Наконец, мы издали увидели Валаам. Но он был окружен такими льдами, что Федор Петрович приказал воротиться, но потом ему самому показалось жалко и он приказал идти. Мы с большим трудом пробирались сквозь лед и получали иногда довольно сильные сотрясения. Наконец, мы прошли самый густой лед и тогда спокойно пошли далее. Вид Валаамских островов весьма напоминает собой Шхеры, но тут большие массы гранита, самые острова выше, но вегетация беднее. Подойдя к монастырской бухте, нам навстречу пришла монастырская лодка, на которой все были монахи. К нам пришли трое, один казначей и двое других, оба из матросов. Один из флота, унтер-офицер, бывший в Наварине, другой из Гвардейского экипажа, бывший содержателем на Ижоре. Они нас провели к монастырю, который открывается истинно волшебным образом. Он расположен на высокой скале, и имеет прекрасный вид. Подходя к монастырю, мы на повороте тяпнулись об камень и сильно повредили правое колесо. Приставши, мы вышли на берег. Тут нас встретили Благочинный Бренчанинов и Игумен Дамаскин. Они нас повели по монастырю. На каждом шагу тут воспоминания о посещении Императором Александром. Монастырь больше Коневецкого и богатее. Я видел Собор, церковь над мощами Сергия и Германа, зимнюю церковь и во имя Св. Петра и Павла, келию Игумена, комнаты, в которых останавливался Александр Павлович и которые были подготовлены для меня, сад, под скалою и кладбище, на котором могила Шведского Короля Магнуса, постригшегося здесь в монахи. Потом я переехал на ту сторону залива и снял оттуда вид монастыря. Потом я со всеми распростился, воротился и лег спать.
15 мая. Сегодня мы снялись и пошли в полночь. Прохождение сквозь льды было еще труднее вчерашнего. Кроме того, большая часть озера покрылась новою пленкой льда, которая так и хрустела по мере того, что мы шли и отламывающиеся куски катились по гладкой поверхности льда». {16}

Благодарные монахи увековечили посещение их обители юным великим князем, установив памятные знаки. Один из них, по воспоминаниям И. Брянчанинова, «мраморный четвероугольный камень с надписью, обсаженный цветами, стоит в саду, на том месте, с которого Великий Князь Константин Николаевич снимал виды монастыря. Точно такой же камень поставлен на другой стороне залива, в лесу, под густой сению елей и сосен, на том месте, где великий князь оканчивал свой рисунок, начатый в саду, откуда вид монастыря особенно величественен и живописен». {17} Впоследствии, второй камень заменили надписью, высеченной прямо на гранитной скале. Эта надпись существует и по сей день.
Интересно заметить, что рисунок великого князя сохранился. В личном фонде Константина Николаевича, находящимся в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), где хранятся и цитируемые нами дневники, есть неприметный небольшой альбом коричневой кожи. Альбом был подарен Константину Николаевичу В.А. Жуковским в 1840 г. в Эмсе. В альбоме 96 рисунков за 1840-1845 г.г., сделанных во время различных путешествий. Все рисунки исполнены простым карандашом, без дополнительной прорисовки и являются эскизами-«фотографиями», запечатлевшими наиболее запомнившиеся интересные виды. Под изображением Валаамского монастыря собственноручная надпись великого князя: «Валаамский монастырь на Ладожском озере. 14 мая 1844.» {18}

Старший брат Константина, цесаревич Александр Николаевич тоже часто путешествовал по северному краю. Однако, посещения монастыря в его маршрутах не предусматривалось. Валаамскую обитель он посетил уже будучи императором, в 1858 г. и отозвался, что это было давним его желанием.
28 июня 1858 г. в шесть часов утра с монастырской колокольни были замечены два парохода «Стрельна» и «Александрия». Приветствуемые колокольным звоном, пароходы остановились у Святого острова, затем Никольского и в 8 часов утра подошли к монастырской пристани. Под громкие крики «ура!», раздававшиеся с левого берега залива, где собралось 6000 паломников и богомольцев, Александр II с императрицей Марией Александровной, цесаревичем Николаем Александровичем, великими князьями Александром, Владимиром и Алексеем Александровичами и в сопровождении сестры государя, великой княгини Ольги Николаевны с супругом принцем Вюртембергским, сошли на берег и были встречены финляндским генерал-губернатором Ф.Ф. Бергом, Благочинным монастырей петербургской епархии о. Игнатием (Брянчаниновым), казначеем монастыря о. Виктором. Сев в экипажи, двинулись к монастырской площади, где около Знаменской часовни императорскую семью ожидали с Крестом, Св. Водою, в парадных облачениях, подаренных императором Александром Благословенным, о. Игумен Дамаскин и вся монастырская братия. Приложась к Кресту, под пение тропаря «Спаси Господи, люди Твоя», по дорожке, усыпанной полевыми цветами, процессия двинулась в Собор. После совершения литургии, в нижней церкви был отслужен молебен валаамским чудотворцам. Императорская семья приложилась к раке с мощами Преподобных Сергия и Германа, Игумен Дамаскин преподнес каждому икону Преподобных. Осмотрев оба храма, ризницу, попив чаю и побеседовав с о. Дамаскиным, высокие гости отправились на прогулку по острову. Долго стояли на площади, у решетки, любовались заливом, затем спустились к монастырскому перевозу и на катере отправились на Никольский остров, где были торжественно встречены скитскими монахами. Побеседовав и осмотрев резное изображение Св. Николая, проследовали вначале по озеру, а затем, пересев в экипажи, в скит. На обратном пути останавливались в пустыньках покойных игумена Назария и схимонаха Николая, которого в свое время посетил Александр Благословенный. Возвратясь в монастырь, отобедали, а затем осмотрели братское кладбище, заинтересовавшись могилой шведского короля Магнуса.
Как ни жалко было расставаться с обителью, строгий регламент путешествия государя, торопил его в обратный путь. На прощание о. Дамаскин на императорском пароходе поднес августейшему семейству описание обители и благословил образками. Колокольный звон и пение продолжались до тех пор, пока пароход с высочайшими гостями не скрылся из виду. В дар монастырю государь пожертвовал 1000 рублей серебром, императрица Мария Александровна «покров коронационной парчи, шитый золотом», на ризу Св. Угодников, а цесаревич с братьями – дорогие лампады к раке с мощами Св. Преподобных Сергия и Германа. Императрица часто вспоминала посещение Валаамской обители и на память о посещении острова прислала игумену четки, украшенные бриллиантами, а в 1859 г. монастырю от Их Величеств были присланы дорогие священнические ризы. В 1862 г. по проекту архитектора А.М. Горностаева монахи воздвигли мраморно-гранитную часовню «на месте, где сподобил Господь братию встретить Венценосного Боголюбца». {19}

Следующие «высочайшие» паломники прибыли в монастырь через двадцать лет – в 1878 г. 16 июня в семь часов утра к пристани причалили два парохода с великой княгиней Александрой Петровной, ее сыном Петром Николаевичем и принцем Петром Георгиевичем Ольденбургским. Александра Петровна бала супругой великого князя Николая Николаевича, третьего сына императора Николая I и происходила из рода Ольденбургских. Они были известны в России своей благотворительной деятельностью. Отец великой княгини Петр Георгиевич служил управляющим учреждениями ведомства императрицы Марии, принес на этом поприще много пользы, в частности, организовав педагогические курсы для преподавателей женских гимназий. На собственные средства он строил дома для училищ и закупал все необходимое. Его жена, Тереза стояла у истоков Российского Красного Креста, содействовав возникновению в Петербурге первой в России общины сестер милосердия – Свято-Троицкой. Подвижническую деятельность родителей унаследовала и их дочь, великая княгиня Александра Петровна. На свои средства она открыла в Петербурге несколько больниц, поликлинику и курсы подготовки медсестер. Как председатель и попечитель детских приютов, она собрала 2 млн. рублей на воспитание 5000 детей-сирот. В ноябре 1858 г. Александра Петровна основала Покровскую общину сестер милосердия – целый городок на окраине Васильевского острова в Петербурге, где проживала беднота. Община имела отделение сестер милосердия и испытуемых, отделение грудных младенцев и детей младшего возраста, родильный приют, хирургический барак, аптеку, школу фельдшериц и женскую гимназию. Александра Петровна отличалась в императорской семье особой набожностью и религиозностью, ее глубоко уважали за ее доброту, сердечность и отзывчивость. Посещение ею Валаамской обители в 1878 г. проходило как и прочие посещения монастыря высокими гостями – присутствия на церковных службах, прогулка в скиты, беседа с настоятелем. Александра Петровна усердно молилась – болезнь ног ее очень беспокоила и подолгу приковывала к креслу. Неурядицы в семейной жизни еще тяжелее беспокоили душу. В начале 80-х г.г. Великая княгиня поселилась в Киеве вначале в императорском дворце, а с 1889 г. в основанной ею Покровской обители. В строительство этого монастыря были вложены все средства великой княгини, много помог и император Александр III. Помимо жилых помещений для монахинь, церквей и хозяйственных строений, на территории монастыря было два госпиталя, приют для слепых и неизлечимо больных, аптека с бесплатным отпуском медикаментов. Добившись согласия супруга, великого князя Николая Николаевича и императора на свое иночество, Александра Петровна приняла постриг с именем Анастасии. Интересно отметить, что через шесть лет после посещения Александрой Петровной Валаама, на остров придет ее крестник, 12-летний мальчик Григорий Хробостов (в иночестве Георгий, в схиме Ефрем), известный валаамский подвижник, духовник многих членов императорского дома, в том числе и сыновей Александры Петровны – великих князей Николая и Петра Николаевичей. Так, благодаря чудесным сплетениям обстоятельств и судеб, имя великой княгини Александры Петровны осталось навсегда связано с Валаамом.

В 1878 г., 25 июля, спустя месяц после посещения обители великой княгиней Александрой Петровной, в Валаамский монастырь прибыли великие князья: Сергей и Павел Александровичи и Константин и Дмитрий Константиновичи в сопровождении учителей и наставников: контр-адмирала Д.С. Арсеньева, капитан-лейтенанта А.А. Зеленого, графа С.С. Уварова и др. Великие князья совершали поездку по северу России, знакомясь с его древней историей, достопримечательностями, русскими храмами и монастырями. Намечено было посещение Пскова, Новгорода, Коневца, Валаама, Сердоболя, Старой Ладоги, Кириллова, Белозерска, Петрозаводска, Череповца и Рыбинска. Путешествие длилось около месяца. Дневник этой поездки сохранился в архиве лишь у одного из великих князей – Константина Константиновича (в будущем известного поэта, писавшего под псевдонимом «К.Р.»). Позволим читателям познакомиться со страницами этого дневника.

«25 июля. Вышли из Шлиссельбурга в 3 ч. утра с рассветом и в 9-ть утра были у острова Коневца. Остров этот оставил мне пренеприятное впечатление: местность самая некрасивая, лес сосновый, изредка береза и ольха. Монастырь 3-го класса, очень бедный, древнего ничего нет, кроме покрова на раку Св.Арсения новгородской работы. Церкви замечательно безобразны, монахи грязные и необразованные. Мы были у игумена о.Израиля, который поил нас чаем. Ездили на Конь-Камень, где огромный валун, на котором в древности приносили в жертву лошадей. В 2 ч. завтракали на «Онеге» и в 3 ч. ушли с Коневца.
Ветер был довольно свежий, и волнения почти не было, и качка была самая незначительная. Погода холодная. Около 6 ч. пришли на Валаам. Здесь природа гораздо лучше, чем на Коневце, скалы довольно высокие, покрытые сплошным лесом. Вход в бухту очень узкий, между скал, место очень живописное. Высоко на скалах расположены кресты и часовни, и все выглядит так чисто и изящно. Мы пошли в собор, стояли литию, прикладывались к мощам Преподобных Сергия и Германа. Пошли к игумену Дамаскину; он еле ходит и после удара ничего не понимает. Повезли нас по острову. Везли в дрожках, лежали на козлах на славных доморощенных лошадях. Были мы на новой кладбищенской церкви, прелестно здесь все возделано, деревья растут самые разнообразные, цветы, даром отлично содержатся. Мы видели келью схимника Николая, умершего в 23-ем году. К нему приходил Александр I. Нам здесь очень нравится, завтра хотим идти к обедне.
26 июля. Мы ходили к обедне в собор, стояли в алтаре, я усердно молился. Монахи по просьбе Сергея служили молебен у мощей Святых Сергия и Германа. Молебен чудный, с особенным тропарем и своеобразным древним напевом, как и все пение здесь. Мы все ходили в трапезу. После завтрака монахи-гребцы повезли нас в своей шлюпке во внутрь острова в различные скиты и церкви. Здесь они содержатся в самом необычайном порядке и чистоте. Церкви богатые и красивые. Мы видели схимников, у одного были в келье, другого видели в церкви; этот говорил попросту и совсем не смотрел на нас.
У монахов здесь есть школа, больница, всевозможные мастерские, кузница, столярная, слесарная работает часто, есть фотография. Чудные огороды и фруктовые сады, замечательно хорошо пишут образа – и всем этим занимаются сами монахи. Замечательным должен был быть ум игумена Дамаскина, поставивший монастырь на такую ногу. И сверх того, самая прелестная, живописная природа. Валаам сделал нам отличное впечатление. Принимали нас очень гостеприимно и радушно, часто даже вспоминали Псков, который до сих пор не можем забыть. Ушли после обеда в половине девятого.» {20}

Записи дневника Константина Константиновича хорошо дополняются дневником наставника великих князей Д.С. Арсеньева. Дневник воспитателя, который составлялся для представления августейшим родителям, фиксировал распорядок дня подопечных, их времяпрепровождение, встречи, занятия, их успехи, иногда, недостатки и слабости. Вот что записал Арсеньев в своем дневнике 25 и 26 июля 1878 г.:

«Величественная и дикая природа Валаама сильно поразила великих князей и очень им понравилась. Как только пароходы стали подходить к острову, раздался колокольный звон; великие князья любовались видом гранитных островов, покрытых лесом и выдающихся из-за него местами церковных глав. Наконец, мы пристали и великие князья пошли в собор, где после краткого молебствия и многолетия, поклонялись мощам Преподобных Сергия и Германа. Из церкви пошли навестить игумена Дамаскина, так как нам сказали, что по вечерам он чувствует себя лучше чем утром. Это посещение произвело на юношей самое тяжелое впечатление; отец Дамаскин по-видимому впал в совершенное детство, он сидел в кресле и смотрел на великих князей с видом недоумения и непонимания. Отцы казначей и ризничий, управляющие теперь монастырем, стали ему говорить: это великие князья пришли, батюшка, благословите, но он продолжал ничего не понимать, тогда они взяли его правую руку и ею благословили всех четырех великих князей и вручили им по образу. Затем, видя, что дальнейшее наше присутствие старику только в тягость, мы тотчас же вышли и воротились на пароход, так как уже темнело. Великим князьям было очень тяжело видеть почтенного Отца Дамаскина в столь грустном положении, они много слышали о его подвижнической жизни, его энергии, трудах, высоком уме и видеть его впавшим в детство и так сказать, пережившим себя, напомнило им болезненно всю ничтожность и скоропроходящность жизни человеческой.
Вечером всем обществом сделали большую прогулку пешком по дороге, идущей вдоль бухты и потом во внутрь острова.
26 июля. Великие князья начали утро тем, что пошли к обедне. Павел Александрович, движимый чувством благочестия, которое в нем проявляется не часто, пожелал стоять в алтаре и я пошел с ним. Его примеру последовали и Константиновичи. Мне приятно видеть, что Дмитрий Константинович имеет очень теплое религиозное чувство и что вообще он очень нравственный, чистый и кроткий юноша и притом очень умный, иногда только он забалтывается, но его легко остановить; вообще же его влияние на Павла Александровича только хорошее. По окончании литургии мы просили отслужить молебен Преподобным у мощей. Молебен был отслужен прекрасно и с таким чувством, которое всех проникло и всех тронуло. У обедни и молебна присутствовала команда обоих пароходов. Сергей Александрович купил образа Преподобных по числу людей и приказал раздать их, чем люди были очень довольны. Монастырь же прислал командам свежего хлеба и рыбы, так что посещение Валаама было им настоящим праздником.
По выходе из церкви великие князья, стоя на дворе, смотрели прохожденье монахов в трапезу; они шли по два в ряд и один из иеромонахов в епитрахили нес Пречистую. Эта процессия была очень своеобразна. Великие князья со свитою вошли в трапезу и сели за особый стол, слушая обычное за трапезой чтение. Затем после завтрака осматривали монастырь: на катере с гребцами ездили в Никольский скит, где довольно долго юноши в раздумье сидели у берега озера, разбивавшего свои волны о гранитные берега уединенного острова, входили в келью схимника, который их благословил. При них спросили схимника: «А что, батюшка, трудно ли спасаться?» и он ответил: «Трудно или не трудно, а необходимо». И прибавил, что с Божьей помощью все возможно. Застенчивость великих князей помешала им более разговаривать при посторонних со схимником. Мы продолжали свою поездку частью на катере, частью в экипажах в другие скиты и замечательные места острова; везде были поражены множеством прекрасно содержимых дорог, огромным количеством дубов, лип, кедров, лиственниц и других пород деревьев, не растущих натурально на Валааме и посаженных человеческими руками; прекрасными церквами, часовнями и жилыми строениями весьма красивого стиля и все это плоды деятельности Отца Дамаскина. Сидели в доме игумена Назария и в деревянной хижине схимника Николая, погребенного от нее недалеко. Потом проходили по превосходно содержимым фруктовым садам, за которые монастырь получал неоднократно медали на садоводных выставках. Наконец, осмотрели все мастерские монастыря: пильную мельницу, столярную, слесарную, шлифовальную для мрамора и гранита, золотную и живописную, в которой нам особенно понравились образа одного молодого монаха, имеющего талант и поэтически религиозное чувство, отличающие его образа. Юноши прозвали его: «фра Анжелико». Другой живописец гораздо слабее первого – отставной рядовой кавалергардского полка. Теперь он монах, но в монастыре его называют не иначе как кавалергард.
Столь очевидные результаты деятельности одного человека, игумена Дамаскина, очень поразили великих князей и осязательно показали им, что значит труд и воля, направленные к одной полезной цели. Строгая нравственность и христианская скромность, проглядывающие беспрестанно во всех речах братии, их решительный отказ принимать деньги за услуги, даже когда не могло того видеть начальство их – все это проникло уваженьем к монастырю Сергея и Павла Александровичей, и, надеюсь, утвердило в них веру в возможность добродетельной жизни на земле. Посетив ризницу, комнаты, в которых останавливались Их Величества и прекрасную часовню, построенную в воспоминание этого события, великие князья встретились на пароходе, где сейчас же сели обедать, так как было уже около 8 часов вечера. По окончании обеда Их Высочества подарили свои фотографические карточки казначею и ризничему и по одному экземпляру послали Отцу Дамаскину. В монастырь же было пожертвовано 500 рублей. Около 9-ти часов пароходы отвалили от берега, сопровождаемые молитвенным пением братии, собравшейся у пристани и колокольным звоном, который благодаря тишине воздуха, долго сопровождал наш путь». {21}

Следующие три посещения обители связаны с именем великого князя Владимира Александровича и его жены великой княгини Марии Павловны. Покровители искусств и художеств, попечители ряда музеев, собиратели живописи и древних икон, супруги посещали многие русские обители, а особенное почитание испытывали к Валааму, т.к. впервые Владимир Александрович побывал здесь будучи 10-летним ребенком, во время путешествия со своим отцом Александром II в 1858 г. и сохранил об этом незабываемые впечатления.
30 июня 1887 г. в пять часов утра на пароходе «Онега» великий князь с супругой ступили на древнюю землю Валаама. Они прибыли для участия в торжественной церемонии закладки нового Спасо-Преображенского собора. Встреченные у Святых ворот настоятелем обители о. Ионафаном со всей братией монастыря, августейшие путники под звуки характерного валаамского столбового пения и по дорожке, устланной живым ковром ярких папоротниковых листьев, прошли к храму. Служба совершалась в зимней Успенской церкви, куда временно были перенесены и раки Преподобных Сергия и Германа. Отслужив обедню, поклонившись святыне храма, августейшие путешественники прошли в ризницу и монастырскую библиотеку. Осмотрев их, направились к месту предстоящей закладки собора, архитекторами которого являлись Г.И. Карпов, А.Н. Силин, Н.Д. Прокофьев. Предполагалось, что храм будет иметь пять куполов, трехъярусную шатровую колокольню, «он будет длиною в 25 сажень, обойдется по смете 140000 рублей, не считая монастырских материалов». {22} Чертеж нового храма был вывешен на одном из столбов в церкви Успения. Торжество закладки началось окроплением Святою Водою намеченных очертаний будущего собора. Далее, в основание одного из столбов, в будущем алтаре, настоятель положил частицу Святых мощей, а Их Высочества вылили освященный елей и положили серебряные монеты 1887 года с изображением государя императора Александра III. Тогда же в камень была вложена и медная доска с описанием дня и порядка закладки. Первые два основных кирпича были положены великим князем Владимиром Александровичем и Марией Павловной.
После закладки высокие гости посетили настоятельские кельи, где завтракали, осмотрели братскую трапезную. При хорошей погоде на десятивесельном катере отправились в Никольский скит. Прикладываясь к резному образу Св. Николая, великий князь выразил благодарность, что спустя 29 лет Господь сподобил его вновь увидеть Святыню. Посетили также и скит Всех Святых. Откушав у игумена чай и побеседовав, засобирались в обратный путь. На пароходе Их Высочества вручили казначею о. Виталию 500 рублей на строительство храма.

Ровно через пять лет, 26 июня 1892 г. Владимир Александрович с супругой и детьми Борисом и Андреем Владимировичами прибыли в обитель по случаю освящения главного придела нижней церкви возводимого Спасо-Преображенского собора, {23} а еще через четыре года, 19 июня 1896 г., в сопровождении старшего сына Кирилла и сестры великого князя Марии Александровны, герцогини Саксен-Кобург-Готской, на торжества по случаю освящения нового храма. После крестного хода, литургии и церемоний приветствия совершили прогулку до пустыньки о. Назария и в скит Всех Святых, а затем на пароходе «Сергий» отправились с настоятелем на Святой остров. По возвращении, выпили чаю с игуменом и отбыли в Петербург.
О посещенях обители великокняжеской семьей напоминает часовня Во имя Иконы Богоматери «Всех скорбящих радость», установленная монахами на самой монастырской пристани.

В отличии от всех предшествующих августейших посетителей, великий князь Дмитрий Константинович приезжал на Валаам холодной зимой. Впервые «с религиозным предприятием на богомоленье» в монастырь великий князь прибыл 22 февраля 1902 г. В этот день стояла ясная солнечная погода, и с монастырской колокольни группу всадников во главе с августейшим паломником завидели еще с расстояния двадцати верст. Спешившись у конюшни, пешком пошли в обитель. После молебствования осмотрели собор, устроились на ночлег в «царских» покоях. На следующий день, отстояв Божественную литургию, великий князь в сопровождении настоятеля отправился в Всехсвятский и Предтеченский скиты. Здесь Дмитрий Константинович «обошел все келии схимников, с которыми довольно побеседовал и интересовался их скромною и уединенною жизнью; посетил и трапезу и кельи хозяина скита и послушников. На Предтечевом Князю очень понравилось, как лесистая местность, так и вся обстановка пустынная». {24} Великий князь очень интересовался монастырским хозяйством: внимательно осматривал скотный двор, расспрашивал о содержании и разведении коров, об устройстве рыбоводного завода. Такое внимание великого князя понятно, т.к. с детских лет он страстно любил животных, особенно лошадей, являлся почетным председателем Российского общества покровительства животным и главноуправляющим государственным коннозаводством. Весь досуг Дмитрий Константинович посвящал своему Дубовскому конному заводу в Полтавской губернии, где сам занимался разведением и селекцией лошадей. Он тратил на завод значительные средства, это было образцовое хозяйство, насчитывающее до 600 голов.
По возвращении в монастырь, великий князь осмотрел Успенскую церковь, братскую трапезную, библиотеку и ризницу, где ему показали потир и Евангелие, подаренное в монастырь его отцом великим князем Константином Константиновичем в 1844 г.
На следующий день, 24 февраля, отстояв Божественную литургию, великий князь отправился в обратный путь «верхом на своих лошадках». На память великому князю и лицам свиты, а также для передачи членам императорской семьи были подарены альбомы – виды Валаама. Пребывание на Святом острове оставило в душе глубоко религиозного Дмитрия Константиновича незабываемое впечатление, он отзывался, что «чувствовал себя на Валааме как в раю», слал благодарственные телеграммы, подарки и вклады: в 1902 г. прислал лампаду к иконе Преподобных Валаамских чудотворцев и вклад в 600 рублей на елей; тогда же были подарены бычок из собственного Дубовского завода и жеребчик из мызы «Стрельна»; в 1903 г. для надобностей монастырской канцелярии великий князь прислал пишущую машинку «Ундервуд».
Никогда не афишируя свою благотворительную деятельность, великий князь жертвовал значительные средства церквам и монастырям по всей России. На его деньги содержались церкви в Стрельне, он являлся ктитором Второ-Афонского монастыря на Кавказе, помогал Казанской Амвросиевой Шамординской обители. В списке церквей и монастырей, которым Дмитрий Константинович оказывал помощь, были и небольшие сельские церкви и известные обители, как Валаам. {25}
Ежегодно в феврале, вплоть до 1905 г., Дмитрий Константинович приезжал на Валаам. Бывал здесь обычно по несколько дней, всегда говел и причащался Святых Христовых Тайн. В последний приезд в 1905 г. присутствовал при пострижении в великую схиму, которую совершал о. Виталий. Последний, очевидно, являлся духовником великого князя. После смерти о. Виталия, последовавшей в марте 1905 г., Дмитрий Константинович присутствовал на соборной панихиде в часовне Валаамского монастыря в Петербурге, «горячо молился по почившем», и на Валаам уже больше не приезжал.

Последнее посещение обители членами августейшей фамилии связано с именем великого князя Николая Николаевича младшего и его супруги Анастасии Николаевны. Великий князь был яркой и неординарной личностью среди Романовых. Он прославился прежде всего своей военной деятельностью и приобрел огромную популярность в русской армии. Дисциплинированный, исполнительный, строгий, справедливый, он всегда жил армейскими нуждами и снискал себе уважение многих военных. Как и все Романовы, великий князь был глубоко верующим человеком, духовником его был валаамский иеромонах о. Георгий. Отношения между ними были самыми искренними, теплыми и сердечными, они часто виделись, т.к. о.Георгий был настоятелем Николо-Мирликийского храма в Петербурге, и всегда помогали друг другу. В 1914 г. о.Георгий гостил в Крымском имении великого князя «Чаир»: «…Снова возвратили Вы меня к жизни, Ваши Высочества, ведь я так тяжело был болен и Вы столько приложили внимания ко мне недостойному…Слава Богу, здоровье мое окрепло и душа теперь страшно стремится на Валаам. Если Богу будет угодно, то 26-го рано утром думаю выехать отсюда на автомобиле, чтоб заехать в Георгиевский монастырь и Инкерман – посмотреть Священные достопримечательности страдальца Севастополя и по железной дороге в Киев, предполагал ехать водой, да время мало, к 4 июня хочу быть в Петербурге, а еще желательно заехать в Чернигов и в Москву к Троице Сергию и чтоб успеть на Валаам встретить Вас. Конечно, мог бы уехать и раньше отсюда, чтоб успеть побывать везде, как предполагал раньше, но так трудно расстаться с Вашим дорогим Чаиром, что считаю для себя большим лишением пожертвовать хотя бы одним деньком. Что дальше, то все лучше становится здесь, только и не хватает Храма Божия, этого неба земного, чтобы сказать, что здесь у Вас положительно рай и место особого Божья пребывания. Сейчас такой здесь дивный воздух, что и сплю с открытыми окнами и с раннего утра до поздней ночи все время провожу в саду», {26} - пишет он жене великого князя Анастасии Николаевне. Вернувшись на Валаам, о. Георгий узнает о предполагаемом посещении Святого острова великокняжеской семьей: «Слава Богу! Рад несказанно, что день встречи Вас на Валааме приближается…Сейчас иду служить молебен на Вашу яхту – окроплю ее Святою водою и все вместе помолимся о Вашем благополучном путешествии…» {27}

Николай Николаевич с Анастасией Николаевной прибыли на Валаам 27 июня 1914 г. Как и все августейшие паломники они были встречены торжественно, но в тоже время гостеприимно и сердечно. Во время этого посещения великий князь выразил желание устроить на Смоленском перешейке Скитского острова скит, где 12 старцев-схимников неусыпно читали бы Псалтирь с поминовением воинов, павших за Веру, Царя и Отечество. Деньги на строительство внесли, очевидно, помимо Николая Николаевича и другие члены императорского дома – духовные чада о. Георгия. Проект скита был составлен братом Николая Николаевича великим князем Петром Николаевичем, который к тому же являлся крестным отцом иеромонаху Георгию. «Сегодня величайший день в моей жизни – день Св. Крещения моего, и я не могу вместе с благодарностью ко Господу Богу не поблагодарить и Вас, моего Крестного Отца, что соблаговолили быть Поручителем за меня пред Святой Церковью;…молитвенно вспоминаю и почившую о Господи Вашу Матушку подвижницу и мою Крестную, великую княгиню инокиню Анастасию…» {28},- пишет отец Георгий Петру Николаевичу в одном из своих писем. Великий князь Петр Николаевич всерьез увлекался живописью и архитектурой, был большим знатоком церковного зодчества. По его проекту, в частности, велось строительство храма-памятника русским воинам, павшим в компанию 1904-1905 г. в Мукдене. Церковь Смоленского скита возводилась в 1915-1917 г.г. в стиле древних псковских и новгородских соборов, храм венчали две шлемовидные главы. Однако, скит достроен не был, грянула революция, началось смутное время гонений. Но храм и находившаяся рядом часовня 24 июня 1917 г. были освящены. О. Георгий, не оставляя благой мысли великих князей, поселился здесь в уединенной келье и ежедневно совершал богослужения по полному монастырскому уставу за упокой душ всех убиенных воинов. «Много миллионов этих душ. И все они чувствуют эту одинокую молитву не известного никому валаамского отшельника. И отрадно им становится, что не забыт их подвиг, что сам главнокомандующий соорудил по ним памятник нерукотворный, молитвенный монумент от земли до самого неба. Да будет слава всем нашим воинам, и да будет честь и великая благодарность их верному главнокомандующему, не покинувшему их и по смерти!» В настоящее время Смоленский скит возрождается из руин.

Семья последнего российского императора Николая II на Валааме не была, но в судьбе монастыря принимала живейшее участие. В июне 1912 г. император предоставил игуменам-настоятелям Валаамского монастыря право «возлагать на себя в священнослужении, в пределах монастыря, митру и пользоваться старшинством наравне с архимандритами первого класса и с сохранением и на будущее время права ношения особого Высочайше пожалованного наперсного креста. Отныне при соборном служении на Валааме, кроме архиерейского священнослужения, Настоятель Валаамскаго монастыря должен иметь первенство пред архимандритами с академическим образованием и пред митрофорными протоиереями; вне пределов монастыря настоятели его пользуются общим положением наравне с прочими игуменами монастырей». Из кабинета Его Императорского Величества игумену Маврикию бала пожалована митра. {29}
Игумен Маврикий, желая поблагодарить государя за его милости, обратился к обер-прокурору Синода В.К. Саблеру с просьбой высочайшей аудиенции. 22 августа 1912 г. игумен Маврикий, наместник иеромонах Павлин и казначей монастыря иеромонах Иосаф были приняты Николаем II в Петергофе на даче «Александрия». Обменявшись приветствиями, игумен благословил государя образом Преподобных Валаамских чудотворцев, а при беседе доложил Николаю Александровичу о намерении Валаамской обители построить в Карелии на свои средства школу для мальчиков, на что получил императорское одобрение. При поднесении монастырских подарков император особо обратил внимание на книгу-альбом с полным описанием и видами монастыря, а также выделил резные ложки кленового дерева, сделанные монастырской братией по числу членов императорской семьи. Затем на Нижней даче состоялось представление наследнику и императрице. Игумен Маврикий благословил цесаревича специально для него предназначавшейся иконой-складнем, а Александре Федоровне поднес шерстяной коврик, вышитый для нее схимонахом Макарием. В ответ на приглашение посетить обитель, император ответил: «Приедем обязательно со всем семейством». Но судьба распорядилась иначе и мечтам не суждено было сбыться.

Через пять лет в России наступили иные времена. Императорский Дом Романовых перестал существовать. Некоторые его члены приняли мученическую смерть в Екатеринбурге, Алапаевске, Петербурге, некоторые разделили все тяготы и тоску чужбины. Их имена в течении семидесяти лет старались стереть из памяти и уничтожить. И только недавно они стали к нам возвращаться, мы стали их вспоминать.

Камни Валаама помнили их всегда…

----------------------------------------------------------------------------------
Члены Императорского Дома, посещавшие Валаам

1. император Александр I

10 августа 1819 г.

2. император Александр II

28 июня 1858 г.

3. императрица Мария Александровна

28 июня 1858 г.

 
дети императора Александра II

4. Николай Александрович

28 июня 1858 г

5. Александр Александрович (будущий император Александр III)

28 июня 1858 г

6. Владимир Александрович

28 июня 1858
30 июня 1887
26 июня 1892
19 июня 1896

7. Алексей Александрович

28 июня 1858

8. Сергей Александрович

25 и 26 июля 1878

9. Павел Александрович

25 и 26 июля 1878

10. Мария Александровна

19 июня 1896

11. Константин Николаевич
(сын императора Николая I,
брат императора Александра II)

14 мая 1844

дети Константина Николаевича

 
12. Константин Константинович

25 и 26 июля 1878

13. Дмитрий Константинович

25 и 26 июля 1878
22–24 февраля 1902
13-16 февраля 1903
5-8 февраля 1904
28 февраля – 2 марта 1905

14. Ольга Николаевна
(дочь императора Николая I,
сестра императора Александра II)

28 июня 1858

15. Александра Петровна
(супруга Николая Николаевича старшего
сына императора Николая I)

16 июня 1878

16. Петр Николаевич
(сын Александры Петровны)

16 июня 1878

17. Николай Николаевич
(сын Александры Петровны)

27-28 июня 1914

дети Владимира Александровича

18. Борис Владимирович

26 июня 1892

19. Андрей Владимирович

26 июня 1892

20. Кирилл Владимирович

19 июня 1896

21. Мария Павловна
(супруга Владимира Александровича)

30 июня 1887
26 июня 1892
19 июня 1896

22. Анастасия Николаевна
(супруга Николая Николаевича младшего)

27-28 июня 1914

23. Карл Вюртембергский
(супруг Ольги Николаевны)

28 июня 1858

24. Петр Георгиевич Ольденбургский
(отец Александры Петровны)

16 июня 1878

----------------------------------------------------------
1 Валаамский монастырь. СПБ. 1864. с.19
2 Валаамский монастырь. С.57
3 Валаамское слово о Валаамском монастыре. Исторический очерк по благословлению О. Игумена Дамаскина составил валаамский иеромонах. СПБ. 1875. с. 17
4 Там же. с. 20; Валаамский монастырь. С.62
5 Валаамское слово…с.20
6 Шильдер Н.К. Император Александр I. СПБ. 1898. т.IV. с. 159
7 ГА РФ. Ф. 679. оп. 1. д.65
8 Сведения о посещении Александра I почерпнуты из брошюры: Государь Александр I на Валааме. Царское Село. 1858.
9 ГА РФ. Ф. 728. оп.1. д.1296. л.63
10 Уже в 1828 г., совершая путешествие на Валаам, Э. Леннрот упоминает эту часовенку:. Леннрот Э. Путевые записки, дневники, письма. Карелия.1985. с. 52. Со временем часовенка, очевидно, была заменена гранитным обелиском, стоящим во внутреннем монастырском дворике. См. Поездка по Ладожскому озеру // Отечественные записки. 1849. № 11. с.73-74.
11 Из воспоминаний И. Брянчанинова. // Валаам Христовой Руси. Свято-Троицкая Лавра. 2000. с.31-32
12 Валаамский монастырь. СПБ. 1864. с.85
13 ГА РФ. Ф.722. оп.1. д.929. л.85
14 ГА РФ. Ф.722. оп. 1. д.929. л.30
15 Венчание с Россией. Переписка Великого князя Александра Николаевича с Николаем I в 1837 г. М. 1999. с.140
16 ГА РФ. Ф.722. оп. 1. д.81. л.33-35
17 Брянчанинов И. Указ. Соч. с.32
18 ГА РФ. Ф.722. оп.1. д.916. л.38
19 Валаамский монастырь и его подвижники. СПБ. 1903. с.395-401
20 ГА РФ. Ф.660. оп.1. д.13а. л.49-51
21 ГА РФ. Ф.728. оп.1. д.2810 ч.VIII. л.13-17
22 Балтийская сторона. Путешествие Их Императорских Высочеств великого князя Владимира Александровича и великой княгини Марии Павловны в 1886 и 1887 г.г. СПБ. 1888. ч. III. С. 478-479
23 Описание Валаамского монастыря и скитов его СПБ. 1904. с.20
24 Дневник Игумена Гавриила. Архив Ново-Валаамского монастыря. Финляндия. Рукопись ч. 2
25 Попов И.В. Новомученик петроградский великий князь Дмитрий Константинович. К 80-летию мученической кончины и 140-летию со дня рождения. // Церковный Вестник. 2000. №5
26 ГА РФ. Ф.671. оп.1. д.36. л.4
27 ГА РФ. Ф.671. оп. 1. д. 36. л.5-6
28 ГА РФ. Ф.653. оп.2. д.248. л.17-17об
29 Дело о представлении настоятеля монастыря игумена Маврикия Его Императорскому Величеству 22 августа 1912 г.

Валаамский монастырь. Духовные традиции. История. Культура. СПб. 2004. С.173-198. 
© М.В. Сидорова, 2004 г.